– Мог бы стать чиновником. И с неплохим жалованьем.
– Мог бы, конечно. Но это еще тяжелее, чем брать деньги у крестьян.
– Мог бы найти себе богатого мецената.
– Мог бы, конечно. Но это еще тяжелее, чем быть чиновником.
– Мог бы написать оду в честь монарха. А он бы в ответ осыпал тебя милостями.
– Мог бы. Мог бы. Но это еще тяжелее, чем получать свободу из рук мецената.
– Так что же, нет, значит, никакого выхода?
– Почему же нет? Выход есть – торговать своими стихами. Правда, это намного тяжелее, чем зависеть от монарха.
* * *
Пушкин, участвуя в одном журнале, обратился письменно к издателю с просьбою выслать гонорар, следуемый ему за стихотворения.
В ответ на это издатель письменно же уточнил: «Когда желаете получить деньги: в понедельник или во вторник, и все ли двести рублей вам прислать разом или пока сто?».
На этот запрос последовал лаконичный ответ Пушкина:
«Понедельник лучше вторника тем, что ближе, а двести рублей лучше ста тем, что больше».
* * *
Вскоре после моего выпуска из Царскосельского лицея (в 1829 году) я встретил Пушкина на Невском проспекте, который, увидав на мне лицейский мундир, подошел и спросил:
– Вы, верно, только что выпущены из лицея?
– Только что выпущен с прикомандированием к гвардейскому полку, – ответил я.
– А позвольте спросить вас, где вы теперь служите?
– Я числюсь по России, – был ответ Пушкина.
Из воспоминаний старого лицеиста.
* * *
Пушкин жил на Черной речке. Однажды вечером в обществе соседей со всей округи поэт предавался своему любимому занятию – игре в карты. В разгар игры к ним в зал незаметно вошел высокий молодой человек в широком плаще – князь Сергей Григорьевич Голицын, хороший приятель Александра Сергеевича и всех присутствующих. Надо отметить, что князь принадлежал к воздыхателям красавицы, умницы и украшению петербургского общества – девицы Александры Осиповны Россети. А за два дня до указанного визита Голицын в этой же компании и с этим же банкующим выиграл около тысячи рублей, но выигрыш не получил. Князь подошел к самому столу под зеленым сукном, взял какую-то карту, бросил ее и громко произнес: «Ва-банк!». Все подняли глаза из-за карт и расчетов и наконец увидели оживленного Голицына. Игроки стали приветствовать нежданного гостя, а озадаченный банкующий отвел Сергея Григорьевича в сторону и с беспокойством спросил:
– А ты, на какие деньги играешь? На эти или на те? – под «этими» он подразумевал ставку этого вечера, а под «теми» свой прежний долг.
