Виталий Егорович помолчал, хмуря брови.
— Почему ты пришла с этим ко мне? — спросил он после паузы. — Я ведь ничем не смогу тебе помочь.
Кремова пожала плечами:
— Не знаю. Возможно, потому, что мне страшно.
— Тебе? — Виталий Егорович тихо покачал седовласой головой. — Никогда бы не подумал.
— И тем не менее это так.
Несколько секунд оба молчали, думая каждый о своем. Первым молчание нарушил Виталий Егорович.
— Ты правильно сделала, что разыскала меня, — сказал он. — Я должен был об этом знать.
Взгляд Кремовой чуть потеплел.
— Да. Ты должен был об этом знать.
— Когда-то я любил тебя, — задумчиво проговорил Виталий Егорович. — Мне кажется, что с тех пор прошло лет сто.
Уголки губ Вероники Альбертовны чуть дрогнули.
— Я тоже тебя любила.
— Но это не помешало тебе бросить меня.
— Я была слишком юна для серьезных отношений. К тому же…
— Не продолжай, — оборвал ее Виталий Егорович. — Сейчас все это не имеет значения. Я понимаю, почему ты пришла ко мне. Но я не могу понять, чем я могу помочь. Я ведь не бизнесмен, не политик и не милиционер. Я простой грузчик. Бомж, как ты выразилась.
Кремова усмехнулась, скрывая смущение и досаду.
— Действительно… — проговорила она. — Это все очень глупо. Но я не знала, куда мне пойти. Кроме того, я думала, что ты… Вернее, что мы… — И снова она замолчала, не договорив.
— Что — «мы»? — прищурился Виталий Егорович.
Она дернула острым плечом:
— Сама не знаю. В общем, я просто хотела, чтобы ты все знал. И теперь ты знаешь. Извини, но мне действительно пора идти. Спасибо за эту встречу.
— Это тебе спасибо.
Проходя мимо Виталия Егоровича, Кремова на секунду остановилась, быстро нагнулась и поцеловала его в щеку. Затем выпрямилась и быстро пошла к выходу.
Черный джип резво катил по ночному шоссе. За рулем сидел угрюмый Кремнёв. Его колотил мелкий озноб, но он отказался пустить на водительское место Орлову. На заднем сиденье, бледный после приступа рвоты, с пятнами синяков под глазами, сидел Шеринг и смотрел в окно пустым взглядом.
Надежда сидела рядом с Кремнёвым и исследовала содержимое своей маленькой, пристегнутой к ремню сумки.
— Ну что? — спросил Егор, пытаясь справиться с ознобом.
— Пенициллина нет, — ответила она.
Кремнёв поморщился:
— Смотри лучше.
Орлова нахмурилась:
— Я не слепая. Говорю — нет, значит, нет.
— Черт…
Егор поморщился от боли.
— Я должна посмотреть вашу руку, — веско проговорила Надежда.
Кремнёв покачал головой:
— Не имеет смысла. Я в этом неплохо разбираюсь.
