— Хорошо, — вздохнул Константин Олегович. — Будем играть с открытыми картами. Вы сказали, что я перешел вам дрогу? Но это не так. Это вы перешли дорогу моей доброй знакомой. А я лишь вступился за ее… — Котов чуть было не сказал «честь», но вовремя поправился: — За ее… безопасность.
— Это похвально, — кивнул Шакал. — Кто еще позаботится о женщинах, как не мы, мужчины. Но вы назначили в «дамы сердца» не ту даму. Кремова — человек холодный, жесткий и безжалостный. И на хрупкую женщину она никак не тянет.
— Вы ее плохо знаете, — возразил Константин Олегович.
— В каком смысле?
— В том смысле, что она не просто холодный и безжалостный человек. Если вы загоните ее в угол, она вырвет вам сердце и съест его. А потом спокойно выкурит сигарету и ляжет спать. И уверяю вас, ее сон будет глубоким и спокойным, как у младенца.
Шакал усмехнулся:
— Вижу, вы действительно хорошо ее знаете.
— Достаточно хорошо, чтобы попробовать отговорить вас от того, что вы задумали, — сказал Константин Олегович спокойно. — Поверьте мне, от этой схватки никто не выиграет. А проиграют многие.
— В том числе и вы?
— В том числе и я, — кивнул Константин Олегович. — Она неплохо платит мне за работу, и я не хочу лишаться курицы, которая несет золотые яйца.
Шакал помолчал, обдумывая ответ Котова, затем кивнул и проговорил:
— Вы правы. За такую «курицу» стоит повоевать. Но ваши «регулярные части» не слишком-то боеспособны.
— Не делайте скоропалительных выводов, — возразил Константин Олегович. — Вы встретились с тремя моими оперативниками. Но это были далеко не лучшие мои бойцы.
— Вот как? Почему же вы не послали лучших?
— Потому что тогда я еще не знал, с кем имею дело, — ответил Константин Олегович.
— Это говорит о вашем непрофессионализме, — заметил Шакал.
— Это ни о чем не говорит, — возразил Константин Олегович. — Противника узнаешь лишь тогда, когда встречаешься с ним лицом к лицу.
— Звучит неплохо, — усмехнулся Шакал. — Впрочем, я не собираюсь с вами дискутировать. Я пришел сюда, чтобы подписать… ну, скажем так, — пакт о ненападении. Вы больше не трогаете меня, я — вас. По-моему, это будет справедливо.
— А по-моему, нет, — в том же тоне возразил Константин Олегович. — Оставьте Кремову в покое. Она под моей защитой. Выберете себе другую жертву.
Шакал снова выдержал паузу, — видимо, раздумывал, — потом спросил негромким, сипловатым голосом:
— Это ваше последнее слово?
— Последнее, — твердо ответил Котов.
— Жаль. Я думал, вы умнее.
