По моему указанию водитель высадил нас на противоположной стороне улицы.
— Я хочу, чтобы ты глянул на наш салун, — пояснил я.
Мы вышли из машины. Падильо постоял, наслаждаясь предложенным зрелищем.
— Мило, очень мило.
Двухэтажное здание построили сотню лет назад. Из кирпича. Я очистил его от многочисленных слоев краски. Каждое окно с обоих боков охраняли черные ставни. Серо-черный навес вел от двери до мостовой. По торцу навеса белела надпись «У Мака».
Мы пересекли улицу, вошли в зал, отворив толстую, в два дюйма, дубовую дверь.
— Вижу, мы по-прежнему экономим на электричестве, — первым делом отметил Падильо.
Действительно, в зале царил полумрак, но света вполне хватало для того, чтобы жаждущий нашел путь к стойке бара, занимающего левую стену. Пол устилал ковер, а столы со стульями стояли достаточно свободно, чтобы обедающие не задевали друг друга локтями и могли разговаривать достаточно громко, не опасаясь, что их услышат соседи.
— А что наверху? — спросил Падильо.
— Отдельные кабинеты. От шести до двадцати человек.
— Толковая идея.
— К тому же и выгодная.
— И каков наш недельный доход?
Я назвал цифру.
— А сколько ты заработал на прошлой неделе?
— На полторы тысячи долларов больше, но это скорее исключение, чем правило.
— А Хорст сейчас здесь?
Мы подошли к дневному бармену, я представил его Падильо, а затем попросил позвать Хорста. Тот появился из кухни, где, вероятно, проводил очередную инспекцию. Завидев Падильо, он сбился с шага, но быстро пришел в себя.
— Герр Падильо, как приятно видеть вас вновь, — заговорил Хорст по-немецки.
— И я рад тому, что вернулся, герр Хорст. Как вы поживаете?
— Очень хорошо, благодарю вас. А вы?
— И у меня все в порядке.
— Герр Хорст, я попрошу вас напомнить персоналу, что герр Падильо — мой партнер и полноправный владелец нашего салуна.
— Разумеется, герр Маккоркл. Позвольте сказать, герр Падильо, что я очень рад вашему приезду.
Падильо улыбнулся.
— Хорошо вновь оказаться среди друзей, герр Хорст.
Хорст просиял, и я уже молил бога, чтобы он не отсалютовал нам, как было принято в нацистской Германии. Но он ограничился тем, что поклонился и щелкнул каблуками. В вермахте Хорст носил звание капитана. Родился он в Пруссии и, по моему разумению, состоял в нацистской партии, но ни я, ни Падильо никогда не спрашивали его об этом. А метрдотелем он был замечательным, с феноменальной памятью на имена. И подчиненных держал в строгости.
— А где Карл? — спросил меня Падильо.
