Бесшумно открылась дверь. Вошли Строгов и Коро. В ответ на вопросительный взгляд начальника Лар пожимает плечами.
— В спектре атмосферы не уловил изменений? — помолчав, спрашивает Строгов.
Лар молча протягивает пачку спектрограмм.
Строгов внимательно рассматривает спектрограммы, потом передает их Коро.
— Тут, кажется, ничего нового, — задумчиво говорит Строгов, глядя на центральный экран. — Углекислота, вода, немного азота и водорода, как всегда, гелий и аргон. Все по-старому…
— Вот, — Коро быстро откладывает одну из спектрограмм. — Здесь тоже. И здесь…
Строгов склоняется над спектрограммами, разглядывает их, покусывая губы.
— Верно, — говорит он наконец. — И здесь тоже. Ты, брат, прозевал, обращается он к Лару, похлопывая его по плечу. — Во вчерашних спектрограммах Коро обнаружил признаки озона. И в сегодняшних они, оказывается, есть. Вот видишь? Ионизированный кислород… А ведь это, быть может, жизнь. Жизнь… — повторяет он и снова смотрит на центральный экран.
Но экран уже потемнел, быстро наплывает покров густой непроглядной тени. «Землянин» снова, уже в который раз, пересек линию терминатора.
— Как же с атмосферной разведкой? — Лар старается говорить безразличным тоном, но в голосе вдруг появляется противная хрипота, и пальцы начинают слегка дрожать.
Строгов задумчиво катает хлебный шарик по гладкой пластмассовой поверхности обеденного стола и молчит.
Неожиданно вмешивается Порецкий:
— Если скорость движения облаков растет с глубиной, атмосферный полет на наших ракетах, пожалуй, неосуществим: ракету закружит и разобьет о поверхность планеты. Я начинаю приходить к выводу, что для атмосферной разведки мы недостаточно вооружены…
— Другими словами, вы предлагаете отказаться от выполнения главного пункта программы «Землянина»? — спрашивает Лар, сжимая под столом кулаки.
— Я не берусь сформулировать окончательное мнение, — мягко говорит Порецкий, не глядя на Лара, — но вы должны согласиться, что опасность исключительно велика.
— Любая первая разведка опасна. Любой первый полет — это риск. Мы все рискуем с момента старта…
— Разумеется, однако риск не должен выходить за пределы здравого смысла.
— А вы слышали, профессор, что во время последней войны люди закрывали грудью амбразуры вражеских укреплений? Это был уже не риск в пределах здравого смысла, а…
— Я допускаю возникновение ситуации, когда человек вправе принести себя в жертву ради общей цели. Но в данном случае аналогия не кажется удачной. Никто не требует от нас штурма любой ценой. Самое главное условие возвращение экспедиции, всех ее участников. Мы — ученые и должны поступать разумно…
