Все плотно упаковано в распорядок дня, утвержденный еще там… на Земле.
Распорядок — святая святых их жизни на орбите. Восемь часов принудительного сна; специальный индикатор следит, спишь ли ты в действительности и сколько раз повернулся за ночь. А «утром» бесстрастный совет-приказ: принять снотворное на следующую «ночь». Завтрак, дежурство, обед всем экипажем. Одни и те же обрывки фраз:
— …Интенсивность ионизации заметно меняется.
— Да, но «окна»… Где они?
— Нет, сигналов не поймал.
— У меня тоже — ничего.
— Просто любопытно, что происходит с нашими автоматическими станциями?
— Проклятый туман!
— Послушайте, этот консервированный компот осточертел! Неужели нельзя найти что-нибудь другое?..
После обеда — «вечерняя вахта»: чуть слышно попискивают самописцы, бегут на экранах зеленоватые кривые. Их знакомый облик вызывает неистребимый позыв зевоты. Ионосфера словно издевается, отражая атаки приборов: непробиваемый невидимый щит, повисший над океаном белого тумана. Вчера, сегодня, завтра — отражения от нижнего ионосферного слоя… И тишина — слепая, мертвая тишина на всех диапазонах, на которых должны работать автоматические станции, заброшенные с «Землянина». Даже по записям в журналах наблюдений не отличить дни один от другого. Сколько времени они кружат так на этой орбите — неделю, месяц, годы?
Сидя у пульта управления, Лар рассеянно листает журнал. До конца вахты еще час. А потом?.. Смотреть микрофильмы, читать? Опять слушать музыку? Снова до одурения спорить с Коро? Ведь не за этим же он летел… В двух тысячах километров мир неведомый, с миллионами загадок! Это час с небольшим на атмосферной ракете. Всего один час!.. А они кружат над этими облаками уже несколько месяцев, драгоценных месяцев, которые могли быть заполнены потрясающими открытиями… В конце концов, и Порецкий и Коро Ференц кое-что уже сделали, даже немало; но его, Лара, работа внизу, под этим янтарным туманом…
Как он радовался, что летит, и вот что получилось! Даже на Луне удалось бы сделать больше, особенно если состоялась экспедиция в западную часть лунных Апеннин…
И все Строгов!.. Любой другой начальник экспедиции давно сам предложил бы использовать атмосферные ракеты. А этот все выжидает. Чего? Чуда?.. Ведь они уже убедились, что ионосфера непроницаема, что разрывы в облачном слое не возникают.
Лар раздраженно захлопывает журнал; смотрит на большой центральный экран, постоянно обращенный к Венере. Желтовато-перламутровый отблеск планеты, ослабленный мощными светофильтрами, заметно пульсирует. В двух тысячах километрах под терранитовым диском «Землянина» в наружном слое облаков струи тумана находятся в неустанном движении, свиваются в гигантские спирали, сходятся и расходятся, поднимаются грибоподобными шапками, напоминающими скопление кучевых облаков Земли, и уходят куда-то на глубину в открывающиеся темные воронки. Бесконечный круговорот неведомой, чужой и враждебной атмосферы. Конечно, маленькой разведочной ракетке «Землянина» придется нелегко в тисках чудовищных ураганов. И все-таки атмосферный полет необходим. Разве не в нем главная цель экспедиции?
