Тоффини взял руки Лиз в свои — горячие, сильные…
— Герцога Дармштадского так и не нашли. У тебя в чреве, возможно, наследник и будущий господин Дармштадского герцогства.
Лиз охнула.
— Герцогиня Марлис — бездетна. О других бастардах покойного герцога ничего не известно. Братья герцога умерли во младенчестве. Есть конечно дальние родственники…
— Если они узнают — мне не жить!
— Что ты! Никто не узнает.
Мэтр налил из кувшина в кружку воды, принес Лиз.
Приоткрыл дверь. Порыв ветра качнул пламя в камине. Ветер пах дождем и мокрой землей.
— Погода испортилась. Оставайся на ночь в своей старой комнате. Ее никто не занял. Я подумаю, как тебе помочь.
Тоффини так ничего и не придумал. Лиз осталась жить в его доме. Она помогала Ивонне на кухне, шила рубашки мэтру и его подмастериям. Чему-то у белошвейки Дагмар она все же научилась.
Иногда она позировала Тоффини, на этот раз — одетой. Он делал множество набросков карандашом.
— Для чего это, мастер?
— Есть одна затея… пока она витает в воздухе…
Мэтр покрутил кистью над головой.
— Ничего заранее не хочу говорить.
Лиз больше и не спрашивала. Нужно — позировала, не нужно — з анималась по хозяйству.
Прошла неделя. В воскресенье Лиз не пошла в церковь со всеми. Выпал свежий снег и на улицах под ногами сразу же образовалась наледь.
«Если я упаду — это может повредить ему».
Лиз думала о ребенке постоянно. Она уверила себя, что дитя от Марко. Так было спокойнее на душе. Ребенок от любимого человека — это подарок небес…
Мэтр погладил Лиз по голове, он все понял.
Оставшись одна, Лиз вошла в комнату, в которой раньше жил Марко. Здесь на пустой, не застланной кровати она всласть наплакалась.
«Если бы я знала грамоту — сама написала бы Марко! Он тогда обязательно бы вернулся ко мне!»
Когда Тоффини со своей свитой вернулся из церкви, Лиз подошла к нему с этим вопросом.
— Мастер, я хочу научиться читать и писать.
— Для этого найдется достойный учитель.
— Я с радостью возьмусь тебя учить, дочь моя!
Лиз обернулась.
— Отец Мартин!
Она со слезами на глазах поцеловала руку монаха и получила благословение. Полное добродушное лицо отца Мартина расцвело улыбкой.
— Давно я тебя не видел, Элиза, ты похорошела.
— Спасибо святой отец.
— Да, да, в самом деле! Ты давно не ходила в храм на исповедь? Я исповедую тебя.
Лиз и отец Мартин поднялись в ее комнату.
Девушка обо всем чистосердечно рассказала доброму старику. Получила неожиданно мягкую епитимью и отпущение грехов к своему огромному облегчению…
