Вальтер перекрестился.
— А Марко?
Вальтер опустил глаза.
— Марко уехал два дня назад вместе с Лоренцо на юг. Пришло письмо, что его отец тяжело болен и все семейство ожидает худшего…
— С Лоренцо?
Вальтер улыбнулся.
— Ну, они же любят друг друга.
Лиз открыла рот и замерла.
— Что ты имеешь в виду?
— То самое… ни всегда были вместе и жили в одной комнате. Лоренцо ревновал Марко к тебе. Ходил как больной, разве ты не знала?
Не чувствуя под собой ног, Лиз опустилась на скамью.
«Марко — мужеложец?! Не может быть!»
— Ты не шутишь? — жалобно спросила она у Вальтера.
Тот вздохнул, сделал большие глаза.
— Так оно сложилось. Ты плачешь?
— Соринка в глаз попала… — прошептала Лиз, кусая губы.
«Все кончено… Марко уехал… все кончено…»
Внезапное крушение всех надежд ударило как дубина вора из-за угла. В ушах настал звон и сердце сжалось в отчаянии…
Вальтер осторожно коснулся ее плеча.
— Ты дождись мэтра, не уходи никуда, хорошо?
— Да, да…
Лиз кивнула, не поднимая глаз. Слезы бежали по щекам и падали на подол платья.
В комнате, снятой для нее мэтром Тоффини, в уютном домике, в конце улицы портных Лиз жила размеренной жизнью.
Днем она работала у белошвейки Дагмар, в соседнем доме. Училась шить белье, рубашки, обшивать тесьмой или кружевом.
Вечером пила чай у окошка, слушая как затихают звуки в этом тихом квартале.
Она старалась быть любезной и услужливой с хозяйкой — фрау Кларой. Вдова гильдейского мастера сдавала второй и третий этажи своего дома незамужним девушкам, работавшим в мастерских и строго приглядывала за своими жиличками. Как только темнело, дверь закрывалась на крепкие засовы и никто не мог не войти не выйти. Особы мужского пола в дом категорически не допускались.
Лиз почти не общалась с соседками, жила уединенно и замкнуто. По воскресеньям ходила в церковь, по субботам на рынок с фрау Кларой. Старушка нагружала корзинку снедью от души, потому что ее несла обратно Лиз.
Каждую пятницу мальчик из дома Тоффини приносил ей от мэтра двадцать гульденов. Лиз их за неделю не успевала потратить. Оставшиеся монетки она укладывала под перину в кожаный мешочек. Денежки в ее ладони больше не возникали, как она не старалась. Может быть и к лучшему?
Осень близилась к зиме. Лиз обзавелась меховыми сапожками и теплым шерстяным плащом с капюшоном.
Жить бездельницей она не могла. Рассчитывала по весне вступить в гильдию портных и нанять подмастерий. Стать мастерицей как Дагмар.
Вот только Лиз не ощущала себя здоровой — то ломило в пояснице, то болела голова. Когда же набухли груди и соски приобрели ужасную чувствительность, она встревожилась. С кем бы посоветоваться?
