— Что там такое?
Лиз привстала на цыпочки, чтобы увидеть причину затора.
Пожилой горожанин обернулся.
— Мэтр Годо?
Лиз отшатнулась.
Мужчина нахмурился.
— Я тебя знаю?
«О боже, он меня не узнал!»
Лиз потупилась.
— Вы покупаете хлеб у моего соседа… — соврала она.
— У булочника Фридриха?
Марко удивленно прислушался к разговору, но промолчал.
— А! Там ждут епископа. Его святейшество едет в собор.
Мэтр Гвидо отвернулся, утратив интерес к скромной девушке с коричневом платье. Мудрено было узнать в ней насурмленую голую девку из заведения Гюнтера. В доме мэтра Тоффини Лиз не красила глаза и не румянила щеки, как это обычно надо было делать в заведении Гюнтера. Тем не менее ей было неприятно стоять рядом с человеком покупавшим ее тело.
Она попятилась, потянув Марко за руку.
— Идем.
— Почему? Давай посмотрим!
Уйти уже не удалось. Сзади набежала толпа горожан. Подперли так, что деваться некуда! Слух о прибытии епископа пробежал по улочкам. Все опустились разом на колени, когда появился палантин рирского епископа.
На плечах его неслись восемь крепких слуг в одинаковых алых куртках с золотыми галунами.
Епископ Ханс-Ульрих благословлял толпу слабыми движениями руки, почти невидимый за парчовыми шторами.
За палантином ехали верхом подбоченясь бароны Раймштейн и прочая свита.
Молодые бароны улыбались, ища взглядами в толпе смазливых девиц. Лиз закрыла глаза и прошептала молитву.
«Господи, покарай их, пусть они ощутят всю тяжесть греха и все муки! Аминь!»
Мэтр забрал с собой на работы в собор почти всех и Марко с Элизой вернулись в непривычно пустой и тихий дом.
— Сегодня снимают леса под малым куполом. Фрески уже высохли. Потому и сам епископ прибыл.
Марко обнял Лиз за талию.
— Так, значит, нам не помешают? — шепнула она.
Марко поцеловал девушку в губы нежно, но настойчиво и одним быстрым движением подхватил на руки.
Он нес ее по лестнице, а она смотрела в его блестящие глаза и таяла от нежности.
«Люблю его! Мой милый!»
Утолив первый любовный голод, они недолго лежали обнявшись.
Марко встал с постели, нагой и прекрасный, как языческий бог. Развернул сверток от портного и закрыл обнаженные бедра возлюбленной изумрудным бархатным платьем.
— О, боже! Это мне?!
— Тебе, любовь моя!
Она жадно целовала Марко и слезы покатились по щекам.
— Ты плачешь?
— У меня никогда не было в жизни такого красивого платья…
— Теперь есть.
— Люблю тебя…
— И я тебя, моя, ласточка…
Время летело стремительно. Молодые люди пришли в себя, только услышав веселые голоса и смех во дворе.
