Я оставляю сообщение для Дав, что мы вернулись и готовы посмотреть спектакль. Приходит автоматически сгенерированный ответ: ее нет на работе, ответит, как только сможет. Наверное, с Фрай возится, если у той такая же кометная лихорадка, как и у всех остальных, а еще вероятнее, что даже сильней, ведь в этот драматический момент у Фрай фактически новый день рождения. Если она не в больнице, надеюсь, что смотрит все на большом экране.
Мы все хотим увидеть столкновение невооруженными глазами. Ну, и в телескопы, я имею в виду. Глайнис обеспечит экран каждому, кто пожелает посмотреть в лучшем качестве. Учитывая, что все шоу займет около часа, может, идея и неплохая: глаза расслабим малость.
Когда падает первый обломок, я ловлю себя на мысли о тех сенсорах в атмосфере. Они уже наверняка уничтожены, а если и нет, способа вытащить с них данные никакого. Сплошной шум пойдет.
На половине спектакля вылезает сообщение от правительства, автоматическое, в записи, не требующее ответа: военное положение, всем вернуться по домам, кто ослушается — распылим.
Это значит, что мы пропустим последние столкновения. Чертовски неприятно, хотя смотреть в любом случае было бы особо не на что. Возвращаемся, а там даже повтора падений нет. Начинаем это обсуждать на повышенных тонах. Чудикам из правительства лучше будет объясниться как можно скорей, иначе на следующих выборах мы им жопы поджарим — и потом, с каких это пор юоповцы у правительства на побегушках? В новостях ничего — то бишь вообще ничего, одни повторы более ранних выпусков, словно столкновение уже двухдневной давности, а с тех пор ничего и не происходило.
— Ладно, — говорит Фред, — а что у внешников?
— Мыльных опер не насмотрелся? — злится Дюбонне. — А впрочем, почему нет.
Мы листаем меню, но тут что-то новенькое: специальное прощальное выступление Соледад-и-Готтмундсдоттир. Я уж думаю, мы Фрай увидим неизменившейся, двуногой, но на экране появляется двухкамерный наутилус.
— Всем привет, — говорит Фрай, — как я вам в новом прикиде?
— Ты что, на юриста решила выучиться? — шокирована тетя Хови.
— Простите, что у нас такое скомканное прощание получится, вы были реально классные, — продолжает Фрай, и я сплетаю конечности в тугой узел, чтобы не выключить передачу. У меня настойчивое ощущение, что ничего хорошего мы не услышим. — Еще до прибытия сюда я знала, что выйду за суси. Я просто не решила, какую форму принять. Вы, ребята, заставили меня всерьез задуматься про осьмушку — у вас отличная жизнь, вы тут занимаетесь чертовски важной работой. Будущие поколения — тут будет шикарно. Жизнь, адаптированная к условиям космоса. Кто знает, может, настанет день, и обитатели Юпитера смогут менять тела, как двуногие меняют одежду. Такое возможно. Но, как и многие двуножки, я нетерпелива. Я понимаю, понимаю, я больше не двуножка, я теперь проживу куда дольше, так что гнать нет смысла. Но я такая. Мне хотелось стать частью чего-то более важного, более грандиозного, сделать следующий шаг — следующий
