Я развернул папирус с царскими символами — двумя его именами, обведенными картушами, — и показал им.
На Тженри это произвело впечатление.
Мы вышли, стояло раннее утро, и Хети показал мне древнюю колесницу, которую раздобыл для моих передвижений.
— Простите, господин, но нашлась только такая.
— Вот тебе и честь и положение, — заметил я.
Мы тронулись. Тженри следовал за нами на другой колеснице, даже большей развалюхе, чем наша. Воздух и свежесть света еще хранили легкие следы ночной прохлады. Щебетание тысяч птиц, уже слепящая яркость зданий, то, как первый свет пробуждается в каждой малости — среди травинок, на листьях, бегущей воде, — помогли восстановить в душе уверенность в том, что в конечном счете мне, возможно, удастся раскрыть тайну и вернуться к своей семье.
По широкой Царской дороге Хети быстро вывез нас из центральной части города и далее, к горному отрогу, который вскоре перешел в красивую дорожку, извивавшуюся вдоль реки под вереницей взрослых пальм.
— Эти деревья уже росли здесь, когда стали строить город? — спросил я.
— Нет, господин. Их привезли на барже и посадили согласно плану.
Я покачал головой, изумляясь странным вещам нашего времени: совершенно взрослые деревья сажают в пустыне.
— А Сенет… расскажи мне о ней.
— Она служанка царицы.
— Еще что?
— Она доверенное лицо царицы.
— Это редкость?
— Не знаю. Думаю, да.
— А это личное жилище царицы?
— Да. Ей нравится менее церемонная обстановка, чем в Доме фараона. Здесь она воспитывает своих детей. Резиденция довольно необычная.
Мы миновали овощные плантации с искрящимися ирригационными каналами и недавно насаженные фруктовые сады. Солнце, теперь уже поднявшееся над восточными горами, немедленно дохнуло жаром нам в лицо. Длинные тени укорачивались. Тысячи безымянных рабочих обрабатывали черную землю, чтобы обеспечить город продовольствием, направляли поток воды по каналам, которые тянулись вдоль полей. Другие тысячи рабочих и ремесленников трудились на новых стройках, их кожа и волосы были постоянно выбелены пылью, удары рабочего барабана звучали у них в ушах с размеренностью стука их сердец.
Наконец мы прибыли к воротам Дворца царицы. К моему удивлению, это оказался стоявший за высокой кирпичной оградой простой, хотя и очень большой дом — не дворец, в смысле колоннад и высоких стен, украшенных иероглифами и статуями, но сооружение изящных, соотносимых с человеческим ростом размеров и архитектуры. Длинные скаты низких крыш располагались на разных уровнях, между ними были значительные зазоры для циркуляции воздуха, доступа света и постоянно перемещающейся тени.
