И с этими словами он принялся обгладывать жареную рыбку, словно наигрывал мелодию на маленькой свирели.
Глаза женщины светились весельем, вызванным нелепым поворотом фразы Луноголового, и ей хотелось поделиться этим со мной.
— Мы живем во времена больших потрясений, — сказал ее муж. — Откуда нам знать — благословенны мы или прокляты? Станут ли люди скучать по старым богам, а жрецы — по легко достающимся им богатствам? Или мы все вместе, как общество, движемся вперед, к высшей и величайшей истине, бросающей, однако же, вызов?
Снова заговорил Луноголовый:
— Высшие истины нуждаются в достойном финансировании. Просвещение дорого стоит. Поэтому мне было приятно услышать, что вы, — он указал жирным пальцем на меня, — сумели подтвердить: финансы нашего Владыки черпаются из неистощимого источника изобилия. Говорят, этот год опять неурожайный. И что жалованье задерживают, иногда за несколько лет. Не скрою, гарантия регулярных подарков от Эхнатона убедила меня в корне изменить свою жизнь и сделать ставку на успех в новой столице.
Я не ответил. Красавица же непринужденно сменила тему. Она повернулась к сидевшему слева от нее молодому человеку, хранившему молчание на протяжении этого обмена мнениями. Он был учеником архитектора.
— Так что вы можете сказать о строительстве этого города? — спросила она. — Меня больше всего интересует, есть ли при больших виллах сады, поскольку вряд ли что-то другое заставило бы меня пожертвовать своим домом и друзьями ради пустыни.
— Виллы, по-моему, роскошны. И водоснабжение садов изумительно. Поэтому, хотя город окружен пустыней и ранее казался местом засушливым и неблагоприятным для строительства нового мира, однако теперь он зелен и плодороден. Но, увы, у меня очень скромная должность…
Он смущенно замялся.
— И какая же? — спросил я.
— Я проектирую участок отхожих мест рядом с Большим храмом Атона. — Услышав это, все засмеялись. Поощренный, молодой человек добавил: — Даже жрецам в священных местах надо где-то справлять нужду!
— Не говорите мне о жрецах, — заявил Луноголовый. — Их призвание — богатство. И больше ничего. Самое меньшее, чего достигнет Эхнатон, — разрушение их огромных храмов, посвященных богам прибыли!
Все замолчали. Опасно критиковать жрецов или, скажем, Старые семьи, которые на протяжении стольких поколений пользовались такой большой, передававшейся по наследству властью, а теперь рвут и мечут, как разъяренные чудовища, из-за утраты положения, земель и доходов. То же самое и в моем ведомстве: многие верят, что силы полиции заставляют менее правоверных членов общества принимать новую религию и подчиняться ей с помощью старых методов — запугивания, насилия и наказаний. Я слышал рассказы об исчезнувших людях, о неопознанных телах, выброшенных на берег реки с отрезанными кистями рук и выколотыми глазами. Но это слухи. Мы — сила, обеспечивающая торжество порядка над хаосом, претворение в жизнь гармонии маат
