Перед обедом с запада послышалось прерывистое завывание моторов, и затем Ярош заметил летящий на небольшой высоте самолет.
— «Фокке-Вульф», — определил боцман. — Разведчик.
Самолет приближался. Вот он пронесся немного севернее скалы и ушел в сторону Керченского пролива. Вскоре самолет показался снова. На этот раз он пролетел прямо над головой и скрылся на западе.
— Кажется, не заметил! — облегченно вздохнул Ярош и вытер тыльной стороной ладони лоб.
Да, пожалуй, даже с воздуха трудно заметить серый катер, прилепившийся к серой скале. Все блестящие части на нем закрашены или покрыты брезентом, мачты сняты, люди находились в рубке, а те, что были на камнях и удерживали катер, прижались, почти слились с каменной глыбой.
Прошло еще около двух часов. Солнце перевалило через свою самую высокую точку и стало медленно-медленно спускаться к горизонту.
— Корабль! — крикнул Ярош.
Чугай взял у него из рук бинокль и в поле, очерченном полукружиями стекол, сразу же увидел мачты большого сухогрузного корабля.
«Наконец-то!» — мысленно воскликнув он.
Корабль приближался. Вот рядом с ним несколько мористее показались мачты еще трех небольших кораблей.
«Катера охранения», — решил Чугай и тихонько скомандовал:
— Проверить готовность всех механизмов!
* * *
Спокойно на вражеском корабле. Команда чувствует себя в полной безопасности: море словно застыло, берег близко, недавно пролетел самолет-разведчик, а рядом — катера охранения. Вот уже и Крымские горы остались на горизонте, уходят назад белые дома Феодосии, впереди — холмы Керченского полуострова, на фоне их поднимаются причудливые скалы Эльчан-Кая…
И вдруг словно ожили неподвижные камни: от них, едва видимый в белых бурунах брызг и пены, прямо на корабль мчится катер. Прозвучал сигнал боевой тревоги, но поздно — протянулся пузырчатый след выпущенных торпед. Высоко в небо взметнулись от одновременно громыхнувших двух взрывов столбы дыма и водяной пыли, а когда они рассеялись, стал виден накренившийся на бок, медленно оседающий в воду транспорт…
…Катер выскочил из-за носа тонущего корабля и взял курс к виднеющейся вдали полоске тумана. Наперерез ему ринулся катер противника. Боцман быстро проверил ленту, щелкнул затвором и развернул турель. Вторя рокоту моторов, затарахтел пулемет. С вражеского катера тоже протянулись бледные в дневном свете трассы пуль.
— Врешь, не возьмешь, — кричал сам себе Ярош, давая очередь за очередью. Вот он откинул пустую ленту, быстро вставил новую, но вдруг охнул и медленно опустился на палубу. Чугай обернулся только на миг и сразу понял, что произошло.
