К заоблачному озеру | страница 46

Огромный камень, сопровождаемый десятком других поменьше, со страшной силой ударился о коричневую глыбу и разбился вдребезги.

— Убьет тебя здесь! — крикнул Гусев, — прыгай!

И Сорокин прыгнул. Мы увидели, как он взмахнул руками и кинулся через трещину. Лямка соскочила с его руки, и ледоруб полетел вниз в воду.

Сильным рывком Сухорецкий и Шекланов поддернули Сорокина за веревку кверху, Горцев и я схватили под руки.

Он ударился грудью о берег расщелины и потерял на некоторое время сознание.

Почти сейчас же вслед за ним легко прыгнул Валентин.

Все хлопотали вокруг Сорокина. Он очень скоро очнулся и принялся себя ощупывать.

— Цело, цело все твое хозяйство, — утешил его Шекланов. — Разве это падение? Вот я с лыжного трамплина один раз треснулся — вот это было настоящее падение. На-ка, выпей водички.

Но Сухорецкий не позволил долго сидеть здесь.

Сейчас же тронулись дальше. Сорокина, который еще не совсем оправился, но уже пытался острить, поставили между Гусевым и Сухорецким.

Довольно скоро вышли мы отсюда на каменную осыпь. Перед нами лежало ущелье. Большой боковой ледник сползал по этому ущелью и обрывался у чистой воды озера.

— Вода, вода! — кричал Шекланов. Не так ли кричат «Земля, земля!» моряки, потерпевшие кораблекрушение? — Плывем, братцы! Довольно тешить дьявола на камнях.

Переход через «Рыжую скалу» занял у нас десять часов. Солнце уже садилось.

Пространство более двух километров было совершенно свободно от льдов. Тихая рябь морщила изредка зеркальную поверхность воды, искажая отражения снеговых вершин.

— А ведь это место было покрыто льдами еще утром, — сказал Загрубский. — Понимаете вы что-нибудь в этом деле?

Внезапно лицо его исказилось, нижняя челюсть отвисла. Он дрожащим пальцем указал на воду.

То, что мы увидели в ту минуту, останется у меня в памяти на всю жизнь.

Вода в одном месте заклубилась, закипела в стремительном водовороте. И вот, словно сказочное морское чудовище, из глубины необыкновенно легко вынырнула огромная льдина. Она вылетела с громким шумом и плеском, раскололась пополам, подняв целые фонтаны брызг и, уравновесившись, торжественно заколыхалась на воде.

Долго не могло успокоиться взволнованное озеро. Круги расходились по взбудораженной воде до самого берега. А льдина уже медленно и торжественно плыла к неизведанному Северному Иныльчеку.

— Ах, язви его! — от всего сердца сказал Горцев, нарушая воцарившееся молчание.

Истинное наслаждение заставлять каяк плясать по воде и слушать, как маленькие волны плещут в его борта… Какой контраст с тем тяжелым переходом — дюйм за дюймом, фут за футом по неровному льду.