– Вряд ли мне удастся. Он утверждает, что ему несколько тысяч лет.
Аббат улыбнулся:
– А знаешь, я с ним не поспорю. Я встретил его, когда был еще послушником, пятьдесят с лишним лет назад, – и, клянусь, тогда он выглядел таким же старым, как и сейчас. Наверное, ему сильно за сотню.
– Три тысячи двести девять – так говорит он. Интересный случай безумия.
– Я не уверен, что он безумен… Зачем ты хотел меня видеть?
– Три небольших дела. Во-первых, как нам выселить Поэта из комнат для королевских гостей – прежде чем приедет тон Таддео?
– С господином Поэтом я разберусь лично. Что еще?
– Повечерие. Вы придете в церковь?
– Только к комплеторию. Распоряжаться всем будешь ты. Что еще?
– Конфликт в подвале – из-за эксперимента брата Корноэра.
– Поясни.
– Если вкратце, то у брата Армбрастера настроение – vespero mundi expectando[49], а у брата Корноэра – «заря нового тысячелетия». Корноэр что-то переставляет, чтобы расчистить место для оборудования, Армбрастер орет: «Проклятие!», брат Корноэр кричит: «Прогресс!» – и они снова бросаются друг на друга. А потом приходят ко мне, чтобы я уладил дело. Я браню их за то, что они поддались гневу. Они конфузятся и десять минут заискивают друг перед другом. Шесть часов спустя брат Армбрастер рычит: «Проклятье!» – так, что дрожит пол… С ссорами я могу разбираться, но тут, похоже…
– Обычное нарушение правил поведения. Что, по-твоему, я должен сделать? Запретить им сидеть за общим столом?
– Вы могли бы их предупредить.
– Ладно, разберусь. Это все?
– Все, Domne. – Он пошел было прочь, но остановился. – А, кстати. По-вашему, машина брата Корноэра будет работать?
– Надеюсь, что нет! – фыркнул аббат.
Отец Голт удивился:
– Почему же вы разрешили ему…
– Потому что поначалу мне было интересно. Однако его работа привела к таким потрясениям, что теперь я жалею о своем решении.
– Тогда почему вы его не остановите?
– Потому что надеюсь, что его проект дойдет до абсурда без моей помощи. Если машина не заработает – кстати, как раз к приезду тона Таддео, – это послужит ему напоминанием, что он пришел в религию не для того, чтобы построить в монастырском подвале генератор электрических сущностей.
– Но, отец аббат, вы должны признать, что это будет великое достижение – если он добьется успеха.
– Я не должен ничего признавать, – холодно ответил дом Пауло.
Когда Голт ушел, аббат – после небольшой дискуссии с самим собой – решил сперва разобраться с Поэтом-братцем, а уж потом заняться проблемой «проклятие против прогресса». Проще всего заставить Поэта убраться из королевских покоев – и желательно из аббатства, из окрестностей аббатства, с глаз долой, из сердца вон. Однако надеяться на то, что «простейшее» решение поможет избавиться от Поэта-братца, не приходилось.
