[36]
И наконец, свершилось. Папа Лев XXI провозгласил решение церкви, принятое под руководством Святого духа: малоизвестный техник по имени Лейбовиц – на самом деле святой, и к его сильному заступничеству можно и должно прибегать. Кроме того, папа назвал праздничный день, когда следует служить мессу в честь святого.
– Святой Лейбовиц, заступись за нас, – выдохнул брат Фрэнсис вместе с остальными.
После короткой молитвы хор грянул Te Deum[37]. Потом отслужили мессу в честь нового святого, и на этом все закончилось.
* * *
В сопровождении двух распорядителей в алых ливреях небольшая группа паломников прошла по бесконечной анфиладе коридоров и передних. Иногда она останавливалась перед богато украшенным столом очередного чиновника; тот проверял их документы и гусиным пером ставил подпись на licet adire[38], который надлежало предъявить следующему чиновнику с еще более длинным и труднопроизносимым званием. Брат Фрэнсис дрожал. Среди его спутников были: два епископа; человек в одеждах, украшенных золотом и мехом горностая; вождь лесного племени, обращенный в христианство, по-прежнему одетый в шкуру пантеры – тотема его племени; простак в кожаной куртке, несущий сапсана с колпачком на голове – очевидно, подарок Его святейшеству; и несколько женщин – вероятно, жены «обращенного» вождя или, возможно, бывшие наложницы, содержать которых запрещали законы церкви, но не племенные обычаи.
Паломники поднялись по scala caelestis[39], и скромно одетый cameralis gestor[40] проводил их в небольшую приемную перед огромным залом консистории.
– Его святейшество примет здесь, – негромко сообщил высокопоставленный лакей распорядителю, который нес верительные грамоты. Затем оглядел паломников – как показалось Фрэнсису, довольно неодобрительно – и что-то шепнул распорядителю. Распорядитель покраснел и что-то шепнул вождю. Тот нахмурился и снял с себя голову пантеры, оставив ее болтаться на плече. Затем состоялась короткая дискуссия относительно расстановки паломников, и Его Верховное Ханжество, главный лакей, расположил гостей, словно шахматные фигуры, в соответствии с неким тайным протоколом.
Папа не заставил себя долго ждать. В комнату для аудиенций, в окружении свиты, вошел невысокий человек в белой сутане. Брат Фрэнсис внезапно почувствовал головокружение, но вспомнил, что дом Аркос обещал содрать с него кожу заживо, если тот упадет в обморок во время аудиенции, и взял себя в руки.
Паломники опустились на колени, старик в белом ласково попросил их встать. Брат Фрэнсис наконец набрался храбрости и посмотрел на него. В соборе папа римский был всего лишь сияющей белой точкой в океане цвета; здесь брат Фрэнсис увидел его вблизи и постепенно осознал, что папа – в отличие от пресловутых кочевников – отнюдь не трех метров роста. К удивлению монаха, этот хрупкий старик, Отец Князей и Царей, Миротворец и Наместник Иисуса Христа на Земле, казался куда менее грозным, чем аббат Аркос.
