Лермонтов:
Вы долго были в Чечне?
Штабс-капитан:
Да, я лет десять стоял там, в крепости с ротою. Вот, батюшка, надоели нам эти головорезы; нынче, славу Богу, смирнее, а бывало на сто шагов отойдешь за вал, уж где-нибудь косматый дьявол сидит и караулит. Чуть зазевался, того и гляди, аркан на шею, либо пуля в затылок… А молодцы!
Лермонтов (задумавшись, в сторону):
– По камням струится Терек,
Плещет мутный вал;
Злой чечен ползет на берег,
Точит свой кинжал.
(К воротам подъезжает горец. Лермонтов нервно поворачивается к штабс-капитану.)
Лермонтов:
Кто этот джигит с разбойничьей рожей?
Штабс-капитан:
Мой старый кунак… Говорят, что он любит таскаться за Терек и Кубань с абреками. Пригоняет к нам в крепость баранов. Продает дешево, только никогда не торгуется… Что запросил – давай, хоть зарежь, не уступит!
Лермонтов (опять задумавшись, величаво):
– Тебе, Кавказ, суровый царь земли —
Я снова посвящаю стих небрежный:
Как сына ты его благослови
И осени вершиной белоснежной.
(Сцена уплывает)
Картина 4
(Вечер. Барская усадьба П.А. Осиповой, тетки А.П. Керн, в Тригорском. Пушкин и хозяйка, светская, пожилая женщина.)
Прасковья Александровна:
Любезный друг, Александр Сергеевич, вы так грустны последнее время…
Пушкин:
Ах, Прасковья Александровна, я даже не в грусти, а в бешеной тоске. И лишь ваша нежная дружба в состоянии ее успокоить.
Осипова:
Да в чем же причина столь несвойственного вам настроения?
Пушкин:
Я в ссоре с отцом.
Осипова:
С Сергеем Львовичем? Да из-за чего же?
Пушкин:
Больно и трудно молвить… Батюшка мой принял на себя поручение полицейских властей следить за моим поведением
Осипова:
Но ведь вы, Александр Сергеевич, такой шалунишка. И обязанности отца…
Пушкин (резко):
Милейшая, Прасковья Александровна, обязанности отца и обязанности полицейских властей не одно и то же. Последних интересуют не «шалости» мои, а верноподданность царю-батюшке.
Осипова:
Господь с вами, Александр Сергеевич, а разве вы не слуга государю?
Пушкин (с улыбкой):
Я тружусь во славу Корана, о том, кстати, и брату своему, Левушке, в письме сообщил.
Осипова (растерянно, недоуменно):
Христианин… Коран… Это совместимо?
Пушкин:
Позвольте я вам процитирую несколько строк: «Бог послал к Вам книгу, полную света, да приводятся ею на путь спасения любящие его, да извлекаются из тьмы, и особенною его благодатью направляются на путь спасения».
Он милосерд, он Магомету
Открыл сияющий Коран.
Да притечем и мы ко свету
И да падет с очей туман.
Осипова:
