. Столичное высшее общество, само не отличавшееся чистотой нравов, по отношению к «Матильде», как ее пренебрежительно называли, было настроено предвзято и, по выражению камергера И.И. Тхоржевского, ставило ей «всякое лыко в строку»
[144]. Судачили о ее небезупречном прошлом, о якобы имеющихся у жены министра любовниках… Некогда приближенный к графу журналист утверждал: «Нет петербуржца, не знающего, чем был для Вашей супруги князь Котик Оболенский»
[145]. Сложно сказать, насколько эти сплетни соответствовали действительности, но у супруги Витте была вполне определенная репутация.
Если верить военному министру А.Н. Куропаткину, в 1904 году министр юстиции Н.В. Муравьев убеждал его, будто Витте, подговариваемый своей женой, «еврейкой чистой крови», заключил тесный союз с евреями и опутывает Россию: «Инспирируемый своей Матильдою, он тоже ненавидит Государя и в своей ненависти может зайти далеко. Муравьев и ранее намекал мне, что в происходящих внутри России волнениях он готов заподозрить Витте. Что он готовится, если бы была перемена царствования, захватить власть в свои руки»[146]. Согласно сведениям, приведенным в дневнике генерала Н.П. Линевича, мнение о причастности отставного к тому времени министра финансов к «еврейскому заговору» «переходило из уст в уста, все гостиные этими слухами были наполнены…»[147].
Высокопоставленные враги Витте внушали мысль о его изменнических планах императору, а еврейское происхождение супруги министра упрощало им задачу. Влиятельный среди столичной бюрократии генерал Е.В. Богданович в письме от 28 июля 1905 года убеждал царя, будто Витте, уязвленный холодностью императорской семьи к своей жене, готовит страшную месть: за унижение он «отплатит гибельным концом всей династии Романовых…». Далее Богданович прямо обвинял Витте в измене: «Он подкапывается под самодержавный трон, сам пользуясь охраною правительственной власти ‹…› играет роль Катилины. И ему мы, как древний Цицерон, готовы воскликнуть: “Иди, Сергей, к твоим тайным друзьям, чтобы всем стало наконец ясно, что ты наш явный враг”»[148].
Были и другие мнения. Граф С.Д. Шереметев записал в своем дневнике разговор с великой княгиней Елизаветой Федоровной: «…о Витте [Елизавета Федоровна] сказала, что не может соглашаться с иными, почитающими его способным к измене, – она вторила мне, что этот человек нуждается в сочувствии и привете и что без доверия он раздражен и имеет право быть оскорбленным за жену и за многое – за сухое удаление от Марии Федоровны, за холодность отношений и пр[очее]»
