Знак общества был буквальным и от этого Фаррелл рассмеялся. Хокспиэ: hawk — ястреб, spear — копье.
Он шагнул вперед, рассматривая свое отражение в зеркале, и рукой отодвинул назад темно-русые волосы от лица. Фаррелл взглянул на герб на правой стороне с неудовольствием. Прежде он носил его довольно часто, но в один день пришлось снять. Произошло это, когда местный журнал сфотографировал его с ним. Фаррелл не обратил на это особого внимания, пока фотография не попала к кому — то из отдела искусcтв и не распространилась повсюду.
Существенный прокол в доме Грейсонов. Это считалось недопустимым.
Он повернулся на каблуках своих узких ботинок из итальянской мягкой кожи и вышел из комнаты.
— Ты пил? — глубокий голос отца встретил его в коридоре.
Сын одарил Эдварда Грейсона ироническим взглядом. Они были одеты в похожие смокинги — тот же дизайнер, тот же размер.
— Честно, пап? Ну стал бы я пить в такой важный вечер, как этот? Это же посвящение младшего брата.
Губы отца изогнулись в полу улыбке, и он рассеянно провел обеими руками по седеющим волосам. Еще одна привычка, которую Фаррелл унаследовал от отца, они делали оба такой бессознательный жест, когда чувствовали неловкость.
— Я рассчитываю на то, что ты присмотришь за братом сегодня.
— Присмотрю.
— Я хотел именно этого. Он так доволен своим посвящением, поэтому надеюсь, все пройдет гладко. Ваша мама беспокоится, что его реакция на первую встречу непредсказуема.
Их мать всегда волновалась о чем-нибудь.
— А как насчет моей первой реакции? Была ли она непредсказуемой? — спросил Фаррелл.
Отец пристально посмотрел на него.
— Ты всегда непредсказуем.
Сын решил принять это как комплимент.
— Сделаю все, что смогу.
— Адам не может поставить в затруднительное положение себя или семью. — голос Изабеллы Грейсон врезался между отцом и сыном. Фаррелл смотрел, как мать подходит к ним, ее туфли на десятисантиметровых каблуках стучали по мраморному полу. Черные, как смоль, волосы были свернуты в тугой виток на затылке. Губы ярко — малиновые, глаза накрашены безупречно. Она была одета в темно-голубое платье до пола и бриллианты сверкали на запястье, пальцах, шее и ушах.
Ее лицо не выражало никаких различимых эмоций. Возможно, это просто из-за ее холодного характера, а может просто из-за недавнего укола ботокса, гадал Фаррелл.
— Не поставит, — заверил он. — С Адамом все будет в порядке.
— Надеюсь, ты прав. — мать одарила его оценивающим взглядом, прежде чем спуститься по лестнице. Фаррелл наблюдал, как она спускается и что-то сжалось в его груди.
