«Они всегда могут присоединиться к нам позже, если захотят. Но вначале это будет наше путешествие, только ты и я.»
«Тогда я, конечно, поеду с тобой». — сказала она, пожимая плечами, — «Звучит весело».
Девушка удивлялась не один раз, могли ли она действительно уехать с ним, если бы он сказал. Но он не сказал.
Прошло целых два года. Все это время она хранила его номер в мобильном. Если бы он когда-нибудь позвонил, она планировала ответить, сказав, что он может убираться ко всем чертям.
Она еще ни о чем не успела подумать, когда начала просматривать свой список контактов в телефоне, перебирая имя за именем всех людей, с которыми не могла связаться. Здесь были Аманда и Сара, ее лучшие подруги, уехавшие далеко в начале школьного года, одна за другой сразу. Ее сестра. Ее мать. Дюжина случайных знакомств, включая парня, который ей нравился в прошлом году, но не набрался смелости пригласить ее куда-нибудь до того, как она потеряла интерес.
Папа.
Согласно Джеки, Маркус Кинг, кто бы он ни был, хотел эту книгу. Он знал, что это и, возможно, что она сделала с Бэккой. Знает ли он как помочь ей, как и предположила мама?
С бешено бьющимся сердцем Крис разблокировала телефон и написала сообщение.
«Ты еще в Торонто? Я скучаю, папа. Пожалуйста, можешь встретиться со мной сегодня?»
Грудь сжало от понимания, насколько правдивы ее слова. Она так скучала по отцу, что практически почувствовала от этого боль.
Она колебалась всего мгновение, прежде чем нажать «отправить».
Потом она положила телефон на стол и оттолкнула, как будто у него выросли рога и хвост. Чарли прошелся по кухне и начал есть из своей миски кошачий корм, поглядывая на нее, пока она скрутилась на деревянном стуле, прижав колени к груди.
Пять минут спустя ее телефон запищал. Она подвинула его ближе и осторожно посмотрела на экран.
«Да, я еще здесь. Конечно, я встречусь с тобой, но только завтра. Скажи мне только когда и где».
Крис закрыла телефон и попыталась проигнорировать болезненное, сжимающее все в животе ощущение. У нее было впечатление, будто она только что общалась с мертвецом.
Если и было что — то на свете, чему Фаррелл сопротивлялся больше всего, то это, однозначно, одеть галстук-бабочку.
— Наконец — то, — пробормотал он, когда неловкими пальцами, в конце концов, нащупал необходимый узел. Он надел черный пиджак костюма от Армани, глотнул водки из серебристой фляги. Затем положил флягу во внутренний карман и прикрепил золотую булавку на лацкан пиджака — маленький герб в форме ястреба со скрещенными за ним копьями.
