Журналистка писала: «Веками лежала нетронутой земля Сибирская, поражая нас своей необъятностью и глубиной неразгаданных тайн. Сегодня это – удивительный край, любопытная сторонка в нашем Отечестве. И даже в наши дни еще коегде сохранились девственные места, куда не ступала нога человека, кроме браконьеров, но их мало. И тут ничего не поделаешь. Видно, пока водится браконьер, его всегда будет тянуть к запретному и дармовому промыслу».
Васька задумался. Получалось, вроде о нем, а вроде и нет и вроде обо всех, потому что везде так, – и он облегченно вздохнул, будто тяжелый камень с души свалился.
Как-то незаметно подоспела последняя неделя курортного отпуска Степана Юганова в санатории «Нечаянная радость», построенном когда-то на месте порушенной церкви, а улучшения здоровья так и не наступило, наоборот, стало хуже, и слабая надежда на выздоровление совсем померкла. Ему полностью отказали ноги, он перестал ходить, даже на костылях, и его тут же усадили в инвалидную коляску, старенькую и скрипучую, в которой он и коротал теперь оставшиеся томительные дни до своего отъезда. Из-за худого поворота болезни Степан совсем упал духом, проклиная в душе, что покорно согласился, чтобы по совету лечащего врача Эммануила Эрастовича его вкололи сильнодействующее импортное лекарство, которое он к тому же купил на последние деньги, да и других лечебных процедур прошел много – и все впустую. И эта беда приключилась с ним в его молодые годы, в тридцать два, когда ему бы ещё жить, да жить играючи, шибко не запинаясь о жизненные препятствия!
Такой исход лечения удручал и беспокоил и самого врача, Эммануила Эрастовича, и теперь каждое утро тот подолгу сидел у кровати пациента, спокойно и настойчиво задавал вопросы о его личной жизни и терпеливо ждал, вернее, выпытывал ответ.
Так было и в это тихое туманное утро. «Понимаешь, дружище, – наконец, не выдержал врач, – от той дозы последнего лекарства, которое ты принял, даже обезножевшая лошадь поднимется и аллюром пойдет, а ты подломился, ну просто уму непостижимо!» Степану все это порядком надоело, он вспылил и матерно послал врача подальше. К его изумлению, тот не обиделся на его неожиданную грубость, а наоборот – ответил доброй приветливой улыбкой и только приговаривал: «Тактак, Степа, я, кажется, теперь понимаю истинную причину твоей болезни и, поверь мне, поставлю тебя на ноги, только терпения наберись».
