Иду это я, смотрю по отметке – уже с километр отмахал по трубе, а ни одной куропатки не увидел. Подивился этому, но особого значения не придал. Вдруг слышу, что позади меня кто-то скребётся по трубе и пыхтит, и пыхтенье всё ближе и ближе слышится. Из любопытства оглянулся и обомлел – медведь косолапит за мной по трубе во всю прыть и вот-вот достанет, и тогда конец. Порвёт на куски, и ни до кого не докричишься отсюда. Я от него рванул во всю силушку, а он, падла, за мной, и чую – вот-вот достанет, а дробью его не возьмёшь. Что делать? Еще прибавил, сколько силёнок осталось, он тоже. Конец, думаю. И вдруг вижу, на трубе поблескивает зубило. Я на бегу его схватил, вставил в правый ствол, чуток бег сбавил, оглянулся, а он, гад, оскалившись, уже приготовился к прыжку на меня, и я в этот момент из правого – зубилом, а из левого – дробью как саданул ему в лобешник, и он мешком свалился с трубы в болото.
Кто-то из слушателей дико хохотнул, но тут же смолк под неодобрительными взглядами ухмыляющихся товарищей.
– Дожили! Ещё один балабон в компании нашёлся. Зубилом бы его сейчас угостить по темечку, больше никогда бы не стал так бесстыдно врать старым трассовикам. Ведь наверняка знает, что давненько ходит среди нас этот анекдот, уже и бородой оброс, а он всё его мусолит, – сказал самый рассудительный и предложил обо всём забыть, допить остатки водки, чтобы перед рассветом чуток вздремнуть.
Все понемногу незлобно поматерились в адрес рассказчика, тяжело вздохнули и с предложением рассудительного товарища охотно согласились. С остатками спиртного управились быстро и без лишних разговоров и собрались было разойтись по своим палаткам, как неожиданно у одного из рыбаков зазвучал сотовый телефон. Хозяин телефона, ругаясь, с трудом его нашёл в одном из карманов куртки и вроде бы с испугом закричал в ответ:
– Да, Ириша, слушаю! Нет-нет, ноги не промочил, а портянки от сырости давно просушил. Утречком во всё сухое оденусь. Да, спим уже, точно тебе говорю. Да-да, завтра к двенадцати дня буду дома, чуть передохну, и на дачу поедем. Да нет, всё не успеем сделать, только на одной поливке уработаемся, не говоря про другие дела. И тебе спокойной ночи, Ириша.
Мужики ехидно захихикали, а кто-то громко заржал и, давясь от хохота, с трудом выговорил:
– Ну и дурит же баба своего муженька, ой дуриит! Умная, видать и хитрюща-я-я, спасу нет! Всё вызнала, что её мужичонка, и портянки просушил, и, бедненький, спать улёгся и что завтра только к двенадцати дня домой заявится. Гуляй не хочу! А сама с каким-нибудь хахалем бесится в постели и одновременно своего лоха успокаивает. Ну, жизнь, тв-во-ю мать! Ухохочешься! Одна потеха!
