«Ни один врач не знает лучшего лекарства для излечения усталого тела и души, как надежда».
В раннее октябрьское хмурое утро, когда напрочь одомашненные мужики ещё беззаботно нежились в тёплых постелях в своих городских квартирах, два охотника уже спешили на охоту, стараясь как можно поскорее добраться до загородного тракта, чтобы там на случайной попутке доехать до нужного им места.
Один из них, что моложе, был врождённым охотником, звали его Павлушей, хотя ему было уже за тридцать. Второго, что постарше, величали Петровичем, и было ему около пятидесяти. И встрял он в беспокойное охотничье дело, как можно было судить с его слов, случайно, по моде той поры, когда служил в армии. А работая на заводе инженером по снабжению, присоединился к местной охотничьей братии от безделья, как бывший офицер, уволенный в запас, которому в свободное время решительно нечем было заняться. Но вполне возможно, что во время воинской службы его, услужливого по характеру, старшие начальники брали с собой на охоту для подсобных дел, ради разных бытовых мелочей.
Скорее всего, ему приходилось готовить из свежатины наваристую суповину под неизменный застольный стопарь и откровенные разговоры на разные темы, особенно о женщинах. И здесь Петрович тоже был на виду у начальства. Умел он к месту травануть свежий анекдот, а то и нужное словечко вставить в пьяной горячке спора и о чём-нибудь весело соврать, как все на охоте поступали и к этому привыкли. Вот и приловчился Петрович к охоте, даже близко не понимая её сути.
Примерно таким охотником он и представлялся Павлуше, с которым уже второй сезон вместе дымарил у костра, коротая ночи. К такому удручающему мнению о нём тот пришёл после всех разговоров с ним, что они вели в совместных охотничьих вылазках. А больше всего убедило Павлушу то, что напарник не обладал элементарными охотничьими навыками и нужной сноровкой, которая впитывается с детства и которыми с пелёнок здесь гордился каждый деревенский мальчишка, причём сохранял эти навыки на всю жизнь. За один день, да и за сто их не приобретёшь и ни за какие деньги не купишь. Эта охотничья страсть отпущена доброму человеку самим Богом, и этим всё сказано. Бывают врождённые охотники, как он, Павлуша, а не приблудный Петрович, который из числа тех, кто стал охотником от безделья. Однако, по мнению Павлуши, это были самые опасные охотники, как для дичи и самой природы, так и для людей, кто ненароком рядом с ними на охоте оказывался. В этом за свою долгую охотничью жизнь он убеждался не раз. А с Петровичем всё-таки сдружился за его весёлый нрав и рассказы о своих невероятных приключениях, в которых было много хвастливого вранья. Но Павлуша к этому привык. Скучать не приходилось. А врёт напарник при этом или правду говорит, для него не имело значения.
