За эти волнующие четыре дня с момента их знакомства он случайно повстречался с Нальминой в безлюдном коридоре раза три и сумел с ней переброситься несколькими словами. Но после каждой такой короткой встречи на душе у него было радостно и тепло, и он улыбался сам себе загадочной и счастливой улыбкой. «Как всё-таки мало надо в этой жизни для человеческого счастья», – с лёгкой грустью думал он и в волнении мечтал о следующей встрече. К счастью, никаких шагов для того ему предпринимать не пришлось.
В субботний короткий рабочий день он, к его изумлению, неожиданно увидел её за проходной, чуть впереди, в некотором отдалении. Долго не раздумывая, окликнул. Она, обернувшись и увидев его, остановилась и подождала, когда он к ней подойдёт. Как же мило она ему улыбнулась, какой-то чуть виноватой улыбкой, прижав обе руки к груди, и вопросительно посмотрела на него изумительными глазами. Дерюгин дрогнувшим голосом сказал ей, чуть склонив голову:
– Извините меня, Нальмина, за дерзость, но я пока свободен от семейных обязательств и по вечерам скучаю, поэтому приглашаю вас в ресторан провести со мной вечер. Надеюсь, не откажете мне в этой маленькой просьбе?
Нальмина чуть смутилась, потом улыбнулась и, тяжело вздохнув, ответила:
– Вы знаете, Станислав Ильич! Мне трудно решиться на этот шаг, рискую показаться вам безвольной и непорядочной, но решаюсь.
Дерюгин от неожиданности даже растерялся, слушая и любуясь ею, потом мигом воспрянул духом, и его мужественное лицо невольно засияло счастливой и радостной улыбкой. Он взял её под руку, и они в спешке направились к его служебной машине.
По пути она продолжала:
– Я здесь так одинока! Так одинока! У меня пока ещё нет здесь хороших знакомых, и мне тоже невообразимо скучно по вечерам. Можно с ума сойти от вынужденного одиночества и безделья. Я снимаю комнату в частном доме почти на окраине города, и там не с кем даже слово молвить. Надеюсь, вы это понимаете, Станислав Ильич, и, наверное, извините меня за моё легкомысленное согласие пойти в ресторан?
Дерюгин извинил, всё понял, и его душа, измаявшаяся за эти дни, пела и ликовала, как на молодёжном фестивале, а с лица не сползала сияющая улыбка счастливого и заботливого мужчины. Только машина тронулась, Нальмина попросила Дерюгина подвезти её домой, чтобы переодеться в вечернее платье, он без раздумий согласился.
В машине, стесняясь шофёра, они разговаривали только глазами, но хорошо понимали друг друга.
