Наконец, поезд останавливается на каком-то полустанке с густыми кустарниками, высокой травой и огородами. И среди этой густо-зелёной и беспорядочной неразберихи сиротливо проглядывают почерневшие крыши редких домиков, почти вросших в землю. Один домик желтеет сквозь листву жёлтыми деревянными стенами, и я направляюсь к нему. Читаю вывеску и убеждаюсь, что это и есть та станция, где мне нужно сойти. Кругом никого не видно. Одуряющая глухомань. На душе зелёная тоска, на глазах слёзы. Мне хочется заплакать, и я в одиночестве плачу на крылечке этого жёлтого домика, с чемоданом в руках и в полной растерянности. Никто меня не встречает, и никому я здесь, видимо, не нужна. Где-то спросонья хрипло загорланил сорванным голосом петух, а под крыльцом, на котором я стою, лениво тявкает дворняжка.
Наконец, набравшись решимости, открываю дверь и с опаской вхожу в тесное помещение, где за старым неухоженным столом сидит полная женщина и что-то жуёт. Тут же на столе находится белый телефон, весь засиженный мухами, и рядом с ним небольшая рация, которая изредка попискивает и мигает разноцветными огоньками. В затянувшемся молчании, как мне кажется, мы долго смотрим друг на друга с удивлением и даже испугом. Видимо, её поразило моё неожиданное вторжение. Видимо, никто из посторонних сюда давно не заглядывал. Наконец, охрипшим голосом спрашиваю:
– Как мне попасть в город и найти среднюю школу?
Женщина молчит, но жевать перестаёт. Я добавляю для пущей уверенности:
– Я по распределению сюда в школу направлена после окончания университета и не знаю, как в город попасть.
Наконец, женщина выпрямляется за столом, принимая начальственный вид, кивает в сторону и невнятно говорит с полным ртом:
– А тута сразу за леском, как по тропинке его перейдёшь, город и начинается. Только по дороге не ходи, грязно там и в твоей обувке не дойтить. А там выспросишь у людей, они и скажут, как до школы добраться.
Я в растерянности спрашиваю:
– А какой-нибудь транспорт разве в город не ходит?
Женщина в ответ улыбается во весь рот и, чуть хохотнув, отвечает:
– Да с чего ему ходить-то, когда нужды нет? Кого тут – каких-то пятьсот метров. Все пешком идуть с поезда и на поезд. Нам-то, местным, привычно. Так что трогай, милая, на своих двоих и дотащишься до места, куда тебе надо. А у людей-то спрашивай, не шибко стесняйся, про свою школу, они и укажут, а то и доведут такую расписную красавицу. Особенно местные ухари. Они и чемодан поднесуть, а где надо – и саму перенесуть на руках через грязь. Её у нас повсюду хватает. Поживёшь подольше, привыкнешь. Сразу-то тебе здесь всё внове будет. Да ничё, обживёшься. Не ты первая, не ты последняя. Каждый год так. Отработают годик – и нет их, будто ветром сдуло. Еслиф, конешна, замуж за местного ухаря сдуру не выскочит. Шибко много у нас здесь для молодых тоски и унылости. Да девка ты, видать, умная – сама во всём разберёшься. Так что время зря не теряй, милая, двигай к месту, может, кого и застанешь в школе.
