За горком Ксеня не переживала. Секретарем там был зять близких приятелей ее родителей. Он посоветовал ей покаяться, пустить слезу. Она так и сделала. Ее пожалели и ограничились выговором. Она так правдоподобно изобразила кающуюся грешницу, что Александр Иванович, секретарь, при встрече после на улице воскликнул восхищенно:
– Ну, артистка! Ну, Мария-Магдалина!..
Скука по-прежнему давила на нее камнем. Ей хотелось чего-то необыкновенного, такого, чтобы захватило ее всю, целиком, чтобы появился интерес к жизни, чтобы появилась пища для ума и души, что-то светлое, радостное, возвышенное, а вокруг все было серо и обыденно, все повторялось изо дня в день… И это однообразие сводило с ума: школа – ехидные улыбочки завуча, косые взгляды других учителей, дорога домой – шепоток обывателей, не город, а деревня – все обо всех все знают, а уж Ксеня, отъявленная хулиганка, как бельмо на глазу. Неуютно было и дома – из-за подозрительных взглядов родителей: какой очередной сюрприз преподнесет им единственная дочь. Слава Богу, в школе оставили, хоть бы скорее учебный год закончился! Примитивное бездуховное существование угнетало ее живую душу. И она томилась…
…И вот, как гром среди ясного неба, появился Вовка. Появилась Любовь, и жизнь обрела смысл, заиграла всеми цветами радуги.
Вов-ка… ах, Вовка! Любовь моя, единственная, неповторимая, где ты? Отзовись…
В один из зимних морозных дней – почему-то все значительные для Ксени события происходили зимой – ее вызвали с урока. Она вышла за дверь и обалдела: прямо перед ней стоял он – тот самый интересный блондин, с которым она не однажды обнималась на танцах в городском парке и который оставил тогда о себе приятные воспоминания. Сюся, собственной персоной, одетый в полупальто и меховую шапку «пирожком», последний крик моды, в безвольном рту торчала незажженная сигарета. Он смотрел на нее голубыми, слегка водянистыми глазами, потом, убрав изо рта сигарету, сказал, как промурлыкал:
– Послушай, девочка… Как ты смотришь на то, что у меня сегодня день ангела?
– Поздравляю, – выдавила Ксеня.
Всегда находчивая, она не могла прийти в себя от неожиданности.
– Мерси, – Сюся галантно расшаркался, – Окажите честь, мамзель, быть гостьей на моем празднике.
Они договорились встретиться у памятника Ленина на площади.
Сюся жил с родителями в частном доме. Прекрасному полу для переодевания была отведена малюсенькая комнатушка. Приглашенные были знакомы между собой, но незнакомы Ксене. Почти все с гонором поглядывали на нее – разодетые в декольтированные платья и блузки и размалеванные по всем правилам косметического искусства. Наконец одна из них не выдержала и спросила, небрежно закуривая:
