Ксеня, не отводя взгляда от изможденного лица, – лишь глаза синели льдинками в темных подглазьях – увязая по колено в снегу, подошла близко-близко и протянула на ладони – через проволоку – еще теплые домашние оладушки. Человек осторожно, словно боясь ненароком задеть ее руку своей, взял их и, завернув в какуюто серую тряпицу, спрятал за пазуху, неожиданно нагнулся и поцеловал Ксеню в ладошку, в самую середину, прошептал сипло: «Спасибо, человечек…». И, ссутулившись, пошел прочь.
Она посмотрела на ладошку, будто ожидая увидеть там что-то. Но ничего не увидела. Проводив взглядом уходившего человека, повернулась и медленно побрела через дорогу – домой. Ей было до слез жалко его. Так жалко было соседскую собаку Жульку, которой санями отдавило лапу. Она глядела на Ксеню, тихонько поскуливая, будто прося помощи, глазами, полными слез, – так показалось. Точь-в-точь, как этот мужчина у проволоки. Этот-то поцелуй и вспоминался Ксене. Ни до ни после так ее никто не благодарил. Что же еще было в этой своеобразной благодарности? Тогда у Ксени, она хорошо помнила, что-то в груди встрепенулось, ворохнулось туда-сюда, как живое существо, и сжалось щемяще. В глазах стало тепло.
В балке их семья прожила неполный год, второй класс она не доучилась, в пионеры ее не приняли из-за плохого поведения, пионеркой она стала в третьем классе, ее принимали персонально. Школа была другая, в которой она впоследствии закончила девятый класс. Она находилась недалеко от дома, где отцу дали обещанную при вербовке комнату в трехкомнатной квартире на третьем этаже кирпичного дома с общей кухней, ванной и санузлом. Две комнаты занимали бывшие зеки, муж с женой, матерью мужа бабушкой Николаевной и дочкой, младше Ксени. Муж отсидел за убийство, жена – за растрату. Люди они были неплохие, хотя и пьющие, причем часто. Даже Николаевна опрокидывала порой рюмочку ликера, щеки ее становились красными, и она со слезами вспоминала родную деревню, из которой навсегда ее забрал сын.
Мать Ксени вообще не пила, отец иногда приходил с работы «под градусом», спиртного дома не бывало, покупали, когда приходили гости: семейная пара. Все праздники, в том числе и Новый год, родители проводили в ДИТРе коллективом. Как-то соседи решили подшутить над матерью и поднесли ей стакан браги, заговаривая зубы, что это, дескать, просто сладкая наливка без спирта. Мать, не разбиравшаяся в алкоголе, (отца не было дома), повелась на уговоры и выпила одним махом стакан крепкой браги. Пришлось вызывать «скорую». Больше соседи не приставали. А вообще жили две семьи мирно, но не дружили, общались только по-соседски.
