…Однако вначале он предастся полному безделью. Будет слоняться по ферме, учить дочку правильно писать слова и слушать пространные объяснения отца, почему тот предпочитает свою систему севооборота, а не рекомендуемую, и почему проводит сев собственными методами. Возможно, через три, пять месяцев, а, может быть, и года подобной жизни усталость пройдет, воспоминания о крови погаснут, а его искалеченная душа распахнет для него двери военного госпиталя, чтобы он твердой ногой мог ступить в мир. Для этого он готов потратить столько времени, сколько потребуется…
— Мы лишь приступаем к делу, — гудел розовощекий джентльмен. — Пусть себе звонят в колокола, если их это радует. Однако уже завтра утром…
— Да, — пискнула красивая дама, готовая заранее согласиться со всем, что он скажет.
— Мы должны смотреть фактам в глаза. Бизнесмен всегда смотрит фактам в глаза. Итак, каковы же факты? Во-первых, русские уже в Берлине. Так?
— Да, — ответила дама. — Конечно.
— Берлин. Прекрасно. Этого избежать нельзя. Русские сидят в Европе…
Питер попытался закрыть глаза и заткнуть уши, чтобы вернуться к дорогим сердцу мечтам о проселочной дороге в сумерках, об идущей рядом с ним жене, о пыли, не ведавшей запаха крови. Но голос джентльмена прорывал все барьеры, и Питер не мог не слушать.
— Как бизнесмен я вам заявляю: мы попали в нетерпимое для нас положение, — голос розовощекого любимца учителей звучал все громче. Положение совершенно невыносимое. И чем скорее мы это поймем, тем лучше. Если смотреть в самую суть, то война, которая закончилась, была делом вовсе не плохим. Она высвечивает реальную проблему, стоящую перед американцами. Позволяет нашему народу рассмотреть настоящую опасность. Чем мы обязаны встретить эту опасность? Только производством! Пушки и снова пушки! Мне плевать, что говорят эти коммунисты в Вашингтоне. Я заявляю: война только начинается!
Питер тяжело встал со своего места и подошел к розовощекому.
— Убирайся отсюда, — сказал он, стараясь говорить, как можно спокойнее. — Убирайся отсюда, но прежде заткнись, или я тебя убью.
Джентльмен поднял на Питера удивленный взгляд. Его крошечный ротик дважды открылся и дважды без слов закрылся. Но бесцветные глаза уже смотрели в усталое, изможденное лицо Питера со злобной внимательностью. Затем джентльмен пожал плечами, поднялся и, протягивая руку даме, произнес:
— Пойдемте. Кстати, мы можем и перекусить.
Красивая дама испуганно встала со своего места и неуверенной походкой направилась к дверям.
