Письмо привело Барбера в полное уныние, и он оставил его без ответа. С него хватало подобных разговоров с французами. Хорошо бы его бывший стрелок перестал писать ему письма или по крайней мере сменил тему. Барбер не ответил и бывшей жене, потому что приехал в Европу в надежде забыть ее. Он не ответил матери, потому что скорее всего та была права. И он не поехал в Эз, потому что, как ни трудно ему было, не собирался себя запродавать.
В раму зеркала над комодом была вставлена фотография — он сам и Джимми Ричардсон на пляже в Довиле. Семейство Ричардсонов снимало там прошлым летом домик, и Барбер провел с ними несколько уик-эндов. Джимми был еще одним из тех, кто в войну привязался к Барберу. Так получалось, что Барберу дарили свою преданность именно те люди, преданности которых он не искал. «Люди цепляются за тебя потому, что ты всегда притворяешься, и стоит кому-нибудь войти в комнату, как ты, сам того не желая, становишься развеселым и самоуверенным», — как-то сказала ему со зла одна девица.
На этом фото они с Джимми были запечатлены в плавках на фоне залитого солнцем моря, и Барбер выглядел высоким ухоженным блондином, которому посчастливилось иметь внешность типичного калифорнийца, рядом с Джимми, напоминавшим закормленного несмышленого ребенка.
Барбер всмотрелся в фотографию. Джимми никак не был похож на человека, способного исчезнуть на тридцать два дня. Что касается его, то Барбер с отвращением подумал, что, сам того не желая, он казался развеселым и самоуверенным.
Барбер дотянулся до фотографии, сорвал ее и кинул в ящик комода. Затем, держа телефон на весу, с отвращением оглядел комнату. При свете лампы темная деревянная мебель имела мрачный вид, как будто ее источили жучки, а кровать, с крапчатым плюшевым покрывалом цвета гнилых груш, могла отбить всякий сон даже у человека, бодрствовавшего несколько суток подряд. Его пронзила острая тоска по номерам отелей «Стетлер» и по купе в поездах, курсирующих между Нью-Йорком и Чикаго, Сент-Луисом и Лос-Анджелесом.
В трубке послышался свист и потрескивание, что вернуло Барбера к действительности. Он назвал коммутатор отеля «Георг V». Когда его соединили, он спросил мистера Смита, мистера Берта Смита. Помешкав, девушка ответила, что мистер Смит больше в отеле не проживает. Барбер поспешил спросить, пока его еще не разъединили, не ожидают ли возвращения мистера Смита в ближайшее время или не оставлял ли он нового адреса. «Нет, — ответила девушка после затяжной паузы, — его возвращения не ожидают, и он не оставлял своего адреса».
