— Ну, что ж, — сказал Барбер. — Как Джимми?
— Послушай, Ллойд…
Морин подергала себя за пальцы, и Барбер заметил, что руки у нее погрубели, а ногти обломались.
— …ты не видел его?
— Что? — Барбер озадаченно посмотрел на нее сквозь тусклый свет. — Что ты имеешь в виду?
— Ты не видел его? — переспросила Морин испуганным голоском.
— С месяц назад, — сказал Барбер. — А что?
Он задал вопрос, почти зная ответ.
— Он исчез, Ллойд, — ответила Морин. — Тридцать два дня назад. И я не знаю, что мне делать.
— Он куда-нибудь уехал? — спросил Барбер.
— Не знаю. — Морин достала пачку сигарет и закурила. Она была настолько расстроена, что не предложила сигарету Барберу. — Он мне не сказал. — Она жадно курила. — Я страшно беспокоюсь и подумала, может, он что-нибудь сказал тебе или ты виделся с ним.
— Нет, — осторожно ответил Барбер. — Он ничего не говорил.
— Удивительное дело. Мы женаты больше десяти лет, и он еще никогда так не поступал, — сказала Морин, пытаясь совладать с голосом. — Однажды вечером он пришел домой и сказал, что его отпустили с работы на месяц и он вернется дней через тридцать. Обещал рассказать мне все по возвращении и умолял не задавать вопросов.
— И ты не задавала вопросов?
— Он вел себя так странно, — сказала Морин. — Я еще не видела его таким. Нервный. Возбужденный. Можно сказать, счастливый, но всю ночь он ходил смотреть на детей. Он никогда не давал мне повода беспокоиться из-за девочек, — гордо сказала Морин. — Совсем не как другие мужья — за примерами далеко ходить не надо. У него была одна отличительная черта ему можно было доверять. Так что я без лишних вопросов помогла ему собраться.
— И что он взял с собой?
— Только дорожную сумку с легкой одеждой. Словно собирался в летний отпуск. Даже прихватил теннисную ракетку.
— Теннисную ракетку, — утвердительно кивнул Барбер, как будто это вполне естественно, если муж берет с собой теннисную ракетку, перед тем как исчезнуть из дому. — Ты получила от него хоть какое-нибудь известие?
— Нет, — ответила Морин. — Он сказал, что писать не будет. Слышал ты что-либо подобное?
Даже при всей своей тревоге она позволяла себе говорить тоном обиженной жены.
— Я всегда знала, что нам нечего было ехать в Европу. Ты — дело другое. Ты не женат и всегда вел бесшабашный образ жизни, не то что Джимми…
— Ты звонила ему на работу? — прервал ее Барбер. Ему не хотелось слушать, что думают люди о его бесшабашной холостяцкой жизни.
— Я просила позвонить одного знакомого, — ответила Морин. — Было бы слишком подозрительно, если бы звонила жена и спрашивала, где ее муж.
