Когда Барбер наблюдал, как лошади на дрожащих ногах переступали по разминочной площадке перед началом шестого заезда, он почувствовал, что его кто-то шлепнул по плечу.
— Берти-бой, — не оборачиваясь, сказал он.
— Извините за опоздание, — сказал Смит, пристраиваясь рядом с Барбером у барьера. — Вы боялись, что я не приду?
— Что говорит жокей? — спросил Барбер вместо ответа.
Смит опасливо огляделся. Потом улыбнулся.
Он совершенно уверен и ставит сам.
— На какой номер?
— На пятый.
Барбер посмотрел на номер пять. Это была гнедая с породистой благородной головой и тонкой костью. Грива и хвост заплетены, шкура блестела. Она ступала напряженно, но не слишком нервно, изящно. Ее жокей человек лет сорока с удлиненным французским носом — был уродлив, а когда открывал рот, обнаруживалось, что у него почти нет передних зубов. На нем была каштановая жокейка, закрывавшая уши, и белая шелковая блуза с каштановыми звездами.
Глядя на него, Барбер пожалел, что такие уродливые люди скачут на таких красивых животных.
— О'кей, Берти, — сказал он, — пошли к окошку.
Барбер поставил десять тысяч франков на одну лошадь. Ставки были приличные — семь к одному. Смит поставил двадцать пять тысяч франков. Они пошли рядом и вместе поднялись на трибуну, пока лошадей выводили на дорожку. Зрителей было немного, и так высоко оказалось всего еще несколько человек.
— Ну что, Ллойд, — спросил Смит, — ты смотрел карты?
— Да, смотрел.
— И как?
— Это замечательные карты.
Смит посмотрел на него с раздражением.
— Издеваешься, что ли? — сказал он. — Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Ты согласен?
— Я… — начал Барбер, наблюдая, как внизу лошади перешли на легкий галоп. Он сделал глубокий вздох, — скажу тебе после заезда.
— Ллойд! — послышался голос откуда-то снизу, правее, и Барбер обернулся в этом направлении. По ступенькам тяжело взбирался Джимми Ричардсон. Он всегда был полноватым и по-детски пухлым, а парижская еда никак не способствовала его похуданию. Поэтому, устремляясь к Барберу, он запыхался, пальто у него расстегнулось и открывало клетчатую жилетку.
— Как поживаешь? — задыхаясь, спросил он, поднявшись на тот ряд, где сидели Смит и Барбер, и похлопал его по спине. — Я увидел тебя и подумал, может, ты что-нибудь знаешь про этот заезд. Я в этом деле ничегошеньки не смыслю и промаялся тут весь день. Мне на скачках жутко не везет.
— Привет, Джимми! — поздоровался Барбер. — Мистер Ричардсон, мистер Смит, — представил он.
