.
— Этот Пеле, — сказала она Хьюго. — Какие деньги он заколачивал!
Доктор Себастьян также не имел представления об американском футболе, и странное выражение появилось на его лице, когда Хьюго попытался объяснить, что он делает по воскресеньям, рассказывая о Джонни Смейтерсе и о своей неспособности услышать грозные шаги слева, в то время, как он бросается в центр. Доктор Себастьян также выглядел слегка удивленным, когда Хьюго подробно описал, что же произошло в Грин-Бей.
— Люди это делают? — недоверчиво спросил он. — Только ради денег? В Америке?
Пахнущий мятой и новыми антисептиками, доктор Себастьян продолжал осмотр уха Хьюго, и хотя рот у него не закрывался, слова доктора лишь частично доносились до Хьюго.
— Мы отстали от животных, — услышал Хьюго, — собака реагирует на свист с длиной волны, неслышной для человеческого существа. За пятьдесят ярдов она слышит звук мяча, катящегося по траве, и рычит в ночной тьме. Хищная рыба за милю чувствует плеск сардины, и мы еще так далеки от понимания удивительных способностей сов и мышей.
Свистки на собачьей волне или шорох катящегося мяча не интересовали Хьюго. Как впрочем и плеск далекой сардины. Не восхищали его и способности сов и летучих мышей. Он лишь хотел слышать указания Джонни Смейтерса, стоящего в десяти ярдах. Но он не протестовал. После того, что врачи сделали с его коленом, Хьюго смотрел на них с детским обожанием, и если доктору Себастьяну нравилось во время лечения хвалить диких животных и лесных птиц, он соглашался молчать и время от времени кивать, как он всегда делал, когда Сибил рассуждала о политике, мини-юбках или о поведении жены Джонни Смейтерса во время игр команды в других городах.
— Мы допустили атрофию наших органов чувств, — Хьюго поморщился, так как доктор Себастьян, приподнявшись на цыпочки, засунул ему в ухо какой-то тупой инструмент. — От того, что мы могли, осталось не более трети даже у лучших из нас. Пора выходить на новый уровень общения. Последние концерты для квартета Бетховена рассчитаны на то, что тысячная аудитория падет на пол и будет извиваться в экстазе от невероятного наслаждения. Что же произошло при их исполнении? Все смотрели в программки и прикидывали, успеют ли они пропустить кружку-другую пива до отхода поезда.
Хьюго кивнул. Он ничего не знал о последних концертах Бетховена и не понимал, почему женатый, хорошо воспитанный американец должен извиваться в экстазе на полу концертного зала. Но теперь, если уж он решился обратиться к доктору, Хьюго не собирался с ним спорить. Тем не менее, с этими разговорами о собаках, совах и сардинах, он начал понимать, почему пациенты не толпятся в приемной доктора Себастьяна.
