– На рынке никакого Турпала нет, – из темноты проявился Паша Морячок. – Мы обшарили все прилавки.
– Так он и будет тебя дожидаться, – усмехнулся Турин. – Наверняка распродал свой гранатовый товар и свалил.
– Сдается, он где-то здесь, – повел рыжими усами Федька.
– Пошукаем, господин охвицер? – Никита зажег карманный фонарик.
Офицеры двинулись вдоль состава. Пытливый луч заскользил по мрачным силуэтам войны. На этот раз какой-либо конвой на платформах отсутствовал, потому что не имело смысла охранять состоявшуюся смерть. Дойдя до локомотива, товарищи побрели назад.
Вслед за гудком состав дернулся и медленно пополз в темноту. Неожиданно впереди мелькнула летучая тень. Взмыв на платформу, тень мгновенно растворилась в железных нагромождениях. «Это он! – крикнул Турин. – За мной!» Офицеры бросились к отходящему поезду, запрыгивая на ходу.
Густой мрак, смешавшись с дымом, почти сразу обволок эшелон. Колеса посекундно застучали на стыках, измеряя ночное пространство и время. Бронемашины покачивались в такт движению. Вверху гудели откинутые люки, внизу скрипели колодки, подпирая непосильный груз. Преследователи приступили к поиску. Пожар Грозного, озарявший полнеба, позволял кое-как ориентироваться в темноте. Они тщетно обходили нагромождения: джигита нигде не было. На тринадцатой платформе оказалась та самая машина – с трогательной надписью о любви. У Турина захолонуло сердце: «Он здесь!»
Офицеры окружили машину. Федька кошкой метнулся к башенке, сибиряк грудью перегородил волно-держатель, символизируя могучий утес. Луч фонарика юркнул внутрь. Турин заглянул в полумрак, выжженный огнем. Чеченец спал мертвецким сном, прислонившись к бойнице. Перед ним стояли два ящика – один с белоголовками, другой с консервами. «Туточки!» – выдохнул капитан и осторожно спустился в машину, призвав остальных следовать за ним. Острый луч резанул по лицу:
– Куда держим путь, Турпал?
Джигит спокойно открыл глаза, как будто и не спал мертвецким сном, а лишь слегка подремывал, дожидаясь ночных попутчиков Присмотревшись, он узнал среди офицеров Турина, приветливо кивнул как старому знакомому и глухо ответил:
– На Москву!
Ответ всех обрадовал. Никто не стал расспрашивать, что джигит будет делать в столице, зачем прихватил с собой ящик смертоносной «тушенки» – и так было понятно. Все вдруг успокоились, принялись устраиваться поудобнее. Поступило предложение продолжить пиршество, не взирая на странные обстоятельства. Белоголовка пошла по кругу – вперемешку с хохотом.
