Верочка плакала…
– Ты слышал, как кричал раненый?
– Нет, я думал о нас.
– Он кричал: «Спасите, у меня двое детей!»
– Да, он думал о своих детях.
Жар от догорающего вертолета мало-помалу отступал. Прохладная тишина возвращалась в земное лоно, и становилось слышно, как между камнями журчит ручей.
– Пойдем, – Глебов встал и протянул руку Верочке. – Быть может, кому-то еще можно помочь.
Они направились к вертолету. Первую жертву обнаружили неподалеку. Как видно, санитарка силилась сорвать с себя вспыхнувший камуфляж – обнаженная грудь обгорела наполовину, другая сторона розовела нежным девичьим соском. Опаленное лицо казалось чудовищным – широко раскрытый рот, обтянутый испекшимися губами, ощерился зубами.
Другие жертвы были так же страшны.
– Ожоги, не совместимые с жизнью, – вздохнула Верочка. – Все погибли.
– А мы вот спаслись, – пробормотал Глебов. – И теперь должны думать, как выбраться отсюда.
Неожиданно он вынул из нагрудного кармана удостоверение и швырнул в огненное жерло. Тисненый двуглавый орел, взмахнув державными крыльями, обратился в прах.
– Что ты делаешь?
– Скоро сюда прибудут боевики. Если эти корочки попадут к ним, они меня сразу – чик-чик. Такой у них приказ номер один. Такое у нас нынче время, не совместимое с жизнью.
Они уселись под кустом, чудом уцелевшим на пепелище. Глебов попросил Верочкины документы, стал их тщательно просматривать.
– Договоримся так. Что бы ни случилось, мы друг друга раньше не знали. Познакомились только что. Ты – обычная медсестра. Они тебя не тронут. Им самим врачебная помощь нужна позарез.
– А ты?
– Обо мне не беспокойся – постараюсь им наплести что-нибудь. Подожди, это что? – он протянул картонную иконку, завернутую в целлофан.
– Небесный покровитель медиков – подарок мужа.
– Надо бы сжечь – некоторые боевики терпеть не могут крестов, иконок и прочего православного добра.
– Ну уж нет! – взмолилась Верочка. – Это теперь наша последняя надежда.
– Хорошо, – грустно улыбнулся Глебов и вернул бумаги. – У самого рука не поднимается бросить в огонь.
Верочка взяла образок, сунула под куст:
– Пусть послужит весточкой от нас.
– Пустое! Вряд ли его найдут среди этой неразберихи.
– Почему же? Если веришь, все возможно.
Светало. Гористые окрестности наполнялись утренними звуками – зашептала трава, запели птицы воскресшего мира. В этом жизнерадостном многоголосии Глебов различил отдаленное механическое завывание. Вскоре на склоне показался грузовик – бледные фары освещали путь к месту крушения. Послышалась чужая речь.
