На выкрашенных в защитный цвет фюзеляжах ваших «ишаков» - красные полосы. На хвостах – красно-желто-фиолетовый триколор.
У тех парней, что, как в задачке, идут вам навстречу – черные круги на белом. На хвостах – косой черный крест. Их вам не должно быть жалко. Они фашисты.
- Полоз, я Десна, пять минут до цели.
- Понял вас, Десна.
Низкий гул винта сроднился со слухом. В нем мнится позвякивание велосипедной цепи, бряцание велосипедных спиц.
Выжженный солнцем ландшафт внизу - как дачная дорога, по который ты гонял на велосипеде, охристо-желтая с колдобинами и камнями, обрамленная кустами одуванчиков и подорожника.
Распростершая крылья лиловая тень самолета внизу – совсем как тень от твоего велосипеда. Здоровенного и уродливого, но быстроходного.
Броневики франкистов на охристо-желтой неровности равнины – будто неповоротливые жуки. Поезда плетутся куда-то, там внизу, по своим делам - как трудолюбивые муравьиные цепи.
Белые бабочки-капустницы на фоне голубой синевы – они приближаются. Они идут вам навстречу. На их белых крыльях - черные круги. На их хвостах - косые черные кресты.
-Полоз, я Верста, мессеры на пять минут.
- Понял вас, Верста.
Она сказала тебе: «ты попробуй быть смелым, вдруг получится?»
Ты до сих пор ощущаешь пряный запах ее духов, сладкий вкус ее помады.
Она сказала тебе: «просто будь посмелей…»
Но тебе страшно. Как и тогда.
Та девочка, тогда, сто тысяч миллионов лет назад. Среди пестроцветья голубых васильков и солнечных одуванчиков, сказала тебе это, поглаживая раму твоего чудовищно-огромного велосипеда:
- Ты просто попробуй, вдруг получится?
Тебе было страшно, помнишь?
Хотя… что может случиться? Мы просто мясо и кровь. В конце-то концов.
Ты стал крутить педали и пошел, и понесся, и полетел – вниз по откосу, выше охристо-желтой равнины, выше подорожников, жуков, муравьев, бабочек-капустниц, рытвин и колдобин.
Ты полетел.
А дальше был – рывок через руль, разорванная рубашка, и жесткое приземление – ладонями и носом, как шасси, ты пропахал почти полметра вперед по дороге.
- Дурак, - сказал она. – Ты все сделал неправильно.
Ты сморгнул дважды, хлюпая носом. Понял, что сейчас разревешься, но не стал.
Кровь была на вкус соленой. И горячей. Всего-навсего кровь. Не страшно. Больно, да. Но не страшно.
- Давай дружить, - предложил ты.
Она посмотрела мимо тебя и вверх, на капустниц в высокой синеве, на кружево солнечных бликов между берез. Нервно теребила красные языки свои галстука.
