- Да, он, - отвечаю.
- О! - восклицает французский генерал Вален. - Когда нам сказали об этом в Париже, мы не поверили.
Да, представительность, авторитетность советской делегации произвели на гостей большое впечатление.
- В нашей делегации тоже есть маршал, - тихо говорит мне по-французски англичанин Хейвуд. - Но что он по сравнению с Ворошиловым - маршалом и министром! Наш Бернет лишь маршал авиации, да и то, по существу, не у дел.
Главы делегаций представляются К. Е. Ворошилову. Английскую миссию возглавляет адмирал Р. Дракс, адъютант короля по морским делам. Высокий, статный, несмотря на преклонный возраст. Держит себя независимо, чувствуется, всем видом своим желает подчеркнуть, что выступает представителем мировой морской державы. Говорит с апломбом, а весь смысл высокопарной речи сводится к сравнению погоды в Лондоне и Москве. Я напрягаю память: Дракс, Дракс, где встречал это имя? И вспоминаю: одно время оно мелькало в газетах. Дракс, единомышленник Чемберлена, снискал тогда известность публичными призывами к войне против Советского Союза. И такого человека послали на переговоры в Москву! Кроме него в делегацию входят упоминавшийся уже маршал авиации У. Бернет, генерал-майор Т. Хейвуд, артиллерист-зенитчик.
Не выделяется представительностью и французская делегация, в которую вошли член верховного военного совета генерал Ж. Думенк, командир авиационной дивизии генерал М. Вален, преподаватель военно-морской школы капитан 1 ранга Вийом, капитан А. Бофр.
Генерал Думенк в разговоре с Ворошиловым многословно изливал свое удовольствие по поводу того, что ему выпала такая большая честь - представлять Французскую Республику на столь ответственном совещании. Не преминул он высказать комплимент и полковнику-переводчику советской делегации, который говорит на настоящем французском языке, что, дескать, несомненно, поможет взаимному пониманию. Сам состав делегаций доказывал, что перед ними ставилась "скромная программа". Пережить несколько опасных месяцев - вот к чему стремились англичане.
Договорившись об очередной встрече, главы делегаций покинули наркома. Ворошилов задержал меня и предупредил, что во время переговоров надо переводить особо тщательно, а отредактированную стенограмму представлять ему в тот же день.
12 августа делегации, занявшие места в небольшом зале на первом этаже особняка наркоминдела, были представлены друг другу. Затем стали договариваться о порядке ведения переговоров. Обстановка была торжественная, чувствовалось, что члены иностранных делегаций смущены высокой авторитетностью представителей советской стороны. Все охотно согласились, что председательствовать на первом заседании будет К. Е. Ворошилов. Глава советской миссии не стал спорить. В первых же словах он изложил свои полномочия, определенные решением Совета Народных Комиссаров, а в этом решении указывалось, что советская делегация "уполномочивается вести переговоры с английской и французской военными миссиями и подписать военную конвенцию по вопросам организации военной обороны Англии, Франции и СССР против агрессии в Европе". Главы иностранных делегаций нервничали. Я слышал, как генерал Думенк потребовал от своих переводчиков записать решение Советского правительства слово в слово. Затем председательствующий попросил французскую сторону огласить свои полномочия. Генерал Думенк поднялся с места, некоторое время молчал, потом прочитал документ о том, что он "уполномочивается вести с Верховным Командованием Советских Вооруженных Сил переговоры по всем вопросам, относящимся к сотрудничеству, которое должно быть установлено между вооруженными силами этих двух стран". Когда я перевел, Ворошилов поморщился.
