«Неприятный тип», — подумалось Лие. А чем именно он ей был неприятен, она и сама толком не могла понять. Не нравился и всё тут. Может, её задела эта кривоватая усмешка, с которой он отозвался о Татьяне… «Числится», а не работает! Хотя… Может, просто чувство юмора у него такое — специфическое. Но ей почему-то не хотелось, чтобы он фотографировал Катюшку. Даже если Татьяна и не специализировалась на детских фото, уж лучше бы по ту сторону объектива была она.
— А это кто у нас такой красивый, кто это у нас такой очаровательный? — разразился Антон слащавыми восторгами, когда Катюшка в пышном бело-розовом платье и лакированных туфельках наконец появилась из кабинки. — Прямо принцесса! Ну, ваше высочество, проходите, присаживайтесь на диванчик… Вот вам мишка… Не нравится этот? Ну, тогда возьмите вот этого, он же симпатичный, правда? Вот так, замечательно…
Может, он и считался хорошим детским фотографом, но какая-то неуловимая скользкость в нём была. Напряжение Лии передалось и Катюшке, и она держалась в кадре очень зажато и скованно. Антон с ней и так, и этак, но девочка ни в какую не хотела расслабиться и улыбнуться. Никакие уговоры и увещевания не действовали, и кончилось тем, что дочка соскочила с диванчика и подбежала к Лие.
— Мамочка, поехали домой, я не хочу…
— Что значит «не хочу»? Катюш, ну, это же несерьёзно, — присев на корточки, расстроенно сказала Лия. — Мы же с тобой целую неделю ждали, с самого утра готовились, наряжались, причёсывались… И вот тебе на! Ну, что такое?
— Я не хочу, чтобы меня этот дядя фоткал, — прошептала Катюшка, цепляясь за шею Лии ручками. — Я хочу Таню… Пусть Таня придёт…
— Так тебе Таня понравилась, да? — невольно улыбнулась Лия, ощутив сердцем тёплое прикосновение рыжего солнечного зайчика.
Дочка кивнула и шмыгнула носом.
— Мы хотим только Таню, — развела Лия руками, выпрямляясь.
— Ничем не могу помочь, — сухо ответил Антон. — Её сегодня не будет.
Услышав это, Катюшка разрыдалась так горько, что вскоре вокруг неё собрались все сотрудники студии. Её уговаривали, успокаивали, угощали конфетами, но девочка была безутешна.
— Послушай, солнышко, у Тани болеет младшая сестрёнка, — сказала девушка-администратор. — Ты же болела сама, правда? И, наверно, помнишь, как это плохо… И чего тебе больше всего хотелось, когда ты болела, м? Правильно, чтобы мама была рядом с тобой. Вот и Таня не может отлучиться и оставить сестрёнку одну.
Катюшка как будто принимала эти доводы, но ей всё равно было невыносимо грустно и обидно: ведь она-то ожидала, что снимать её будет Таня! Она уже не плакала, только вздрагивала от судорожных всхлипов и даже согласилась взять конфетку в качестве компенсации морального ущерба. Однако от Антона в качестве фотографа она всё равно отказывалась.
