— Метиловый спирт-то — где взяла?
— В школе, у химички. Она для опытов с завода принесла. Так я плеснула-то немножко, только попробовать…
— В самогоне, видать, еще и своего достаточно было. Может, еще и не ты виновата, если разобраться.
— Все равно: крест это мой, крест — поняла?
— Да оставь, — Аня отмахнулась: — будет. Какое там наказание… Запамятуешь через год — и вроде ничего и не было… Память-то — она короткая, Симочка. Играем, играем… То в куклы, то в пионеры, то в женщин… Ты из нас одна замуж вышла. Счастливая…
— Сил нет, до чего счастливая…
— Да уж… О Талке — ничего не слышала?
— Забылось как-то… И Ать-Два забыла…
— Ну вот, а говоришь — память хорошая. Чего ж девчонок бросила? Подруги ведь!
— Стыдно это… Стыдно, Анечка, как ты не поймешь! Они на мужиках помешались, тронулись — что люди скажут? А-а, вон, она к ним в гости ездит — значит, сама такая! И так уж…
— Иван Фомич, что ль, попрекает? Потому и отравила? И что, хорошо тебе в последний момент было? Сладко, как во сне твоем оранжевом?
— Откуда ты знаешь? Откуда? Ты кто? Где? А? — Серафима вскочила.
Часы в кухне просипели полдень. Серафима подошла к кровати. Иван Фомич уже час, как умер.
