Как посреди заснеженного леса мог оказаться раненый, мне думать не хотелось. Беглый преступник, невезучий охотник, попавший в беду путник, – для ведуньи все равны. Поэтому я, не раздумывая, сформировала несколько невидимых щупалец и, потянувшись ими наверх, обхватила бедолагу сперва за руку, а затем, заставив «щупы» скользить по неподвижному телу, за туловище. После чего аккуратно приподняла, чем вызвала у него тихий стон, и осторожно спустила вниз.
Выглядел незнакомец жутко. Такое впечатление, что его сперва долго пытали, затем перемололи гигантскими челюстями, а напоследок выкинули посреди леса, чтобы на морозе он гарантированно испустил дух. Изувеченный, с торчащими из многочисленных ран осколками костей, окровавленный, едва дышащий, он тем не менее был еще жив. И все еще пытался куда-то ползти, слепо шаря искалеченными пальцами по мгновенно покрасневшему снегу. А когда я попыталась убрать «щупы», неожиданно замер, хрипло выдохнул, после чего… атаковал меня сразу десятком до боли знакомых щупалец-змей! По которым я его наконец опознала.
– Милорд?!
Изуродованный до неузнаваемости лорд Сай слабо дрогнул, и «змеи», совсем немного не достав до моего лица, бессильно обвисли.
Я в шоке уставилась на неподвижного инкуба.
Нет… это не мог быть он! Лорд Эреной не настолько безумен, чтобы заказывать подробно прорисованное убийство собственного побратима! Да еще такое кровавое. Но тогда откуда тут Сай? Что вообще происходит?!
– Хейли, – едва слышно прошептал лорд-инкуб, с трудом шевеля лопнувшими губами. – Х-хейли… да-а-ай…
Испытывая двойственные чувства, я тем не менее опустилась на колени и наклонилась над распластавшимся на снегу мужчиной.
– Милорд?
– Дай… мне… сил…
Я отшатнулась.
– Что?! Это же картина!
– Дай… – снова прошептал он, словно не услышав, и я с беспокойством посмотрела на окровавленное лицо мужчины. Вот ведь кошмар… И зачем лорду Эреною понадобилось делать его таким страшным? Для чего эти жуткие раны? Я в жизни всякое видела: и оторванные конечности, и разорванные волками внутренности, и даже ребеночка мертворожденного довелось однажды доставать из утробы. Но это… Меня в дрожь бросало от одного только взгляда на полуживого инкуба. И становилось жутко от мысли, что этот кусок плоти все еще шевелится, пробует подняться и даже способен связно мыслить.
– Х-хейли…
Инкуб хотел сказать что-то еще, но с его губ слетел лишь слабый стон. А я в отчаянии сжала кулаки.
Ну что мне с ним делать, а? Уйти не могу – все мое существо восстает против этого! Помочь? Но как, если все здесь – сплошная иллюзия? Если испытание в том и заключается, чтобы спасти изуродованного Рогнар, то будь оно тогда проклято! Этого гада убить мало, но даже если он нарисованный… не могу! Он же мне потом сниться будет!
