– Потрясающая толерантность к токсинам. Да и к физическим повреждениям тоже, – заметил лаборант по имени то ли Саша, то ли Петя, рассматривая животное. Младших научных сотрудников-мужчин в подчинении у женщины с интригующим именем Любовь находилось двое. Но кто из них кто, я пока не запомнил. – Думаю, он просто не имеет крупных нервов по периферии своего тела и потому не чувствует боли. Мне подготовить всё для вскрытия?
– Конечно. Только подожди пару минут, чтобы мы могли посмотреть на эффективность пищеварительного процесса по отношению к хитину, чьи свойства нам уже более-менее известны, – кивнула учёная, а после перевела свой взгляд на меня: – Я так понимаю, вас прислали собрать сведения для Степана Алексеевича по найденному нами устройству левитации?
– Ну, Глыбину их тоже передам, если вы отчёт подготовили. А если нет, то я временно забуду об этом поручении и могу зайти попозже. – Моё подмигивание и вежливая улыбка, кажется, не произвели на женщину никакого впечатления. Обидно. – Разведчики нашли в руинах ещё пару похожих машин… К сожалению, в столь же отвратном состоянии. Только тронь – и разваливается всё, кроме сопротивляющейся гравитации пластины. Но тащить их к «Гагарину» они опасаются.
– Правильно делают, – спокойно кивнула учёная, повернулась к одному из стоящих в комнате компьютеров и принялась быстро-быстро щёлкать клавишами. – Когда мы смогли изучить артефакт под достаточным увеличением и поняли, что это такое, то вообще чуть инфаркт не заработали. Вот, посмотрите сами.
– Хм, талантливая гравировка, – бросил я взгляд на экран и увидел множество серовато-стальных насекомых, переплетённых между собой. Вытянутые и круглые, длинные и короткие, многоногие и имевшие лишь одну-две конечности… С точки зрения человека, зрелище, конечно, вряд ли могло считаться прекрасным. Но для коренных обитателей Циратры оно вряд ли было более отталкивающим, чем для нас изображение играющих друг с другом птичек, рыбок и котяток. Разумеется, если оно адаптированное и обитатели водной среды не задыхаются на воздухе, пернатые не гадят от ужаса, а мохнатые домашние хищники не раздирают когтями свой будущий ужин. – Но что в ней страшного?
– Это не гравировка. Это поверхность артефакта под достаточным увеличением, – печально улыбнулась Любовь Юрьевна, нервно барабаня пальцем по столу. – И если ты присмотришься, то увидишь, что некоторые из этих искусственных насекомых шевелятся. Двигаются. Работают, чтобы обеспечить целостность их общей структуры и поддерживать выполняемые ею функции.
