Гарун Тазиев испытал серию невероятных приключений во время своих путешествий в зоны действующих вулканов. С геологическим молотком и киноаппаратом он спускался в жерла вулканов. Он стремился познать те законы образования гор, которые еще и сегодня пока не познаны. «Мы, не смущаясь, — говорит Тазиев, — трактуем о том, что происходит на глубине 2900 километров. Но когда вдруг оказываешься в непосредственной, физической близости к подобного рода бездне, то человеческая умственная самоуверенность разлетается в прах».
А, в самом деле, может быть, наша трактовка событий, происходящих на недоступных нам пока глубинах, неверна? Может быть, все эти вулканические явления свойственны только земной коре? Ведь нам известно, что вещество, лежащее под ней, в несколько раз тверже стали!
Чтобы снять с обсуждения многие подобные этим вопросы, надо добывать научные факты. Чтобы их добыть, «…мы вышли на край кратера. Страшнейший жар пахнул нам в лицо, и в тот же момент нас остановил вид этого грандиозного котла, в котором клокотало расплавленное золото. Один за другим вверх устремлялись высокие вертикальные фонтаны и падали, расплескивая огненную пену. Время от времени к небу взвивался залп бомб. Местами на поверхности тяжелой жидкости лопались пузыри, выпуская клубы фиолетового дыма». Температура жидкости достигала 1200°! Недаром то, что увидел Гарун Тазиев в вулкане Китуро, он назвал «похлебкой колдуньи»!
Я думаю, мы можем понять переживания Тазиева. Он говорит: «…пышущая жаром пасть пугает. Склонившись над ней, я перестаю быть геологом, забываю о цели наблюдения и превращаюсь в примитивное живое существо, полное страха за свою жизнь». Но «…по мере того как я продвигался дальше под грохот взрывов, мной начал овладевать энтузиазм. Властный призыв к действию совершенно прогнал страх». И Гарун Тазиев фиксирует как ученый все то, что он видит, добывая науке новые факты.
В своей книге Гарун Тазиев раскрыл перед читателем уголок романтики исследований, показал, что и сегодня еще многое требует героической будничной работы…
«Под трагический грохот увертюры…»
Несколько лет назад мне пришлось беседовать с киносценаристом, попросившим консультации по геологическим вопросам. Развивая основную тему сценария о богатствах Уральских гор, он говорил:
— Зрителю нельзя просто показывать материал. Это скучно. Нужно с первых же кадров заинтриговать его, ошеломить… Не возражайте! Я решил начать сценарий не с полезных ископаемых, а с зайца… Подождите, не перебивайте! За зайцем идет по следу охотник… Вот заяц остановился у ручья. Я крупным планом показываю какие-то блестки, отчетливо видимые в его следах… Охотник прицелился… Выстрел… Неудача… Подойдя к ручью, охотник решил напиться воды… Вдруг он увидел самородок золота… Не говорите мне, что так не бывает. Не забывайте особенностей сценария. Я должен ошеломить зрителя, понимаете? Он пришел смотреть фильм о богатствах Уральских гор, а их-то я и не показываю. Только после того, как он начнет недоумевать, я ему их покажу. Не спорьте, это сценический прием. Самородок золота наталкивает меня и зрителя на интересующий объект. И вот здесь, для начала, я дам зрителю все полезные ископаемые сразу. Да, да! Хаос красок… И из них, наплывом, складываются очертания уральского малахита, яшм, родонита… Невзрачных ископаемых мне не надо. Их не поймет зритель… В фильме не должно быть также обычной геологической партии. Это скучно! Геолог должен быть холостым… В партии должна обязательно быть девушка. Я придумал текст ее песни… Слушайте…
