Фигуры членов трибунала и самих обвинителей померкли на время перед Красницким. Так далеко даже их превосходил он в своем стремлении погубить подсудимых. Какое-то перевоплощение Иуды… Как-то жутко и душно становилось в зале… Все – до трибунала и обвинителей включительно – опустили головы… Всем было не по себе.
Наконец, эта своего рода пытка кончилась. Красницкий сказал все, что считал нужным. Ни трибунал, ни обвинители – редкий случай – не поставили ему ни одного вопроса. Всем хотелось поскорее избавиться от присутствия этой кошмарной фигуры – свободнее вздохнуть» (Валентинов А.А. Черная книга. Париж, 1925. С. 223).
Конечно, как и во всяком движении, не все участники обновленчества несут равную ответственность за общий дух этого движения, но, несомненно, каждый присоединившийся к нему не мог не понимать, что становится в какой-то мере причастным к тому гонению, которое развернула государственная власть против «тихоновской церкви», вплоть до гибели многих тысяч ее пастырей и сынов. В дальнейшем преследования настигли и самих обновленцев – но это было позже. Первоначально же обновленческий раскол возник в самой непосредственной связи с «делом о церковных ценностях» и уход в раскол представлялся надежным шансом на выживание, более того – на процветание и успех.
В те же годы, когда «тихоновское» духовенство предстояло перед судом трибуналов, скиталось по лагерям и ссылкам, – в это же время обновленцы беспрепятственно проводят всероссийские Поместные соборы, более того – энергично готовятся к участию в соборе Вселенском (в Соборе восточных Церквей), на котором рассчитывают стать ведущей силой! Те лидеры в советском партийном руководстве, которые еще не оставили надежд на «перерастание» русской революции в революцию всемирную, возлагали на обновленцев, с их безоговорочной поддержкой революционных идеалов и методов, немаловажную пропагандистскую роль. Но для получения этой «почетной» роли одного идеологического согласия было недостаточно – обязательным условием было соучастие в преступлении: в клевете и поношении в адрес несправедливо обвиненных собратьев по Церкви. На примере обновленчества особенно отчетливо выявилась религиозная суть происходивших событий: приобщение к духу Революции означало обязательное приобщение и к духу братоубийства. Именно эта круговая порука совместно пролитой невинной крови впоследствии сделала лидеров Революции бессильными и беспомощными перед натиском циничных, наглых и безыдейных вождей, пришедших им на смену. Всякая причастность к духу обновленчества в какой-то мере включала в эту круговую поруку и церковных деятелей…
