Перед Собором встал вопрос исключительной важности: как обеспечить сохранение первосвятительского возглавления Русской церкви в случае гибели патриарха Тихона? Ясно было, что в условиях гонений не будет возможности созвать собор для избрания нового патриарха; в то же время нельзя было допустить, чтобы сан первосвятителя мог быть получен кем-либо без прямой санкции собора. Нельзя было вводить ни практику завещаний, осужденную Вселенской Константинопольской церковью, ни присвоение первосвятительских полномочий традиционному местоблюстителю, роль которого исчерпывалась обязанностью в кратчайший срок созвать новый собор. Кроме того, было совершенно ясно, что если гонители поставят целью обезглавить Русскую церковь, то одновременно с патриархом будут устранены и все те иерархи, которые смогут его заменить, если их имена будут заранее известны.
В этих беспрецедентных обстоятельствах Собор принимает столь же беспрецедентное – и в свете будущих событий, дерзнем сказать, Богодухновенное решение о тайном соборном избрании нескольких местоблюстителей патриаршего престола, обладающих всей полнотой патриаршей власти; т. е. фактически как бы нескольких «сопатриархов», наделенных правом, в случае необходимости, в порядке старшинства, обнаруживать свою первосвятительскую власть.
Беспрецедентность решения заключалась и в том, что для сохранения в тайне имен местоблюстителей избрание конкретных лиц было доверено собором патриарху Тихону. Постановление, принятое от 25 января/7 февраля 1918 г., в день убийства митрополита Киевского Владимира, гласило:
«На случай болезни, смерти и других печальных для патриарха возможностей, предложить ему избрать нескольких блюстителей патриаршего престола, которые в порядке старшинства и будут блюсти власть патриарха и преемствовать ему».
В этом выражении «преемствовать» содержалось указание на полноту первосвятительской власти назначаемых таким образом местоблюстителей.
3/16 февраля при обсуждении вопроса о нормальном порядке местоблюстительства было сообщено (в выступлении кн. Трубецкого), что имело место «закрытое заседание Собора», на котором на случай чрезвычайных обстоятельств «было постановлено, что вся полнота власти патриарха переходит к местоблюстителю», причем имелся в виду не местоблюститель в обычном смысле, но именно те «чрезвычайные» местоблюстители, избрание которых было поручено патриарху Собором.
Факт существования этого чрезвычайного решения Собора подтверждает митрополит Сергий (Страгородский) в своем письме к митрополиту Агафангелу от 17/30 апреля 1926 г.:
