Упорно недооценивая глубину религиозных устремлений и традиций, советские партийные деятели в то же время чрезвычайно переоценивали политическое значение Церкви. В этом, возможно, сыграл свою роль и теоретический «догматизм»: неоправданное перенесение на русскую историю опыта борьбы европейских революций против политического клерикализма. Отсюда происходило идеологическое заблуждение о мнимой «контрреволюционности» духовенства (европейские исследователи с гораздо большим основанием обвиняют русское духовенство в чрезмерной политической индифферентности). Это заблуждение породило ненужные и необоснованные репрессии, на многие десятилетия закрепившие в душах верующих глубоко затаенное недоверие, страх, отчужденность по отношению к «советской» власти (при описании этой эпохи постоянно возникают затруднения с политическими терминами – как раз Советам власть никогда и не принадлежала).
Рассматривая причины, затруднявшие нормальное строительство советского государства, мы ни в малейшей степени не исходим из сочувствия или симпатии к каким-то элементам коммунистической идеологии – она нам представляется глубоко ложной и в высшей степени опасной для человечества. Но Церковь молится о «благостоянии» законной государственной власти – и мы, в духе этой молитвы, размышляем о причинах, которые этому «благостоянию» препятствовали.
Глава 3
Жертва во очищение
С особой душевной болью подходим мы к описанию самого тяжелого эпизода в истории отношений Церкви и советского государства: к так называемому «делу о церковных ценностях». Именно в ходе этого эпизода на многие десятилетия вперед завязался трагический узел безвыходных противоречий и вражды. Более того, в этом деле само государство вступило на преступный путь – и впоследствии все попытки сойти с этого пути оказывались безуспешными.
Лето 1921 г. было началом великого голода. Периодические засухи в южных областях России не были новостью – для борьбы с их последствиями в дореволюционной России создавался особый запас зерна. Во всяком случае, в царствование Николая II такое явление, как массовый голод, отошло в область преданий. Однако разруха Гражданской войны и, самое главное, поголовные реквизиции зерна советскими продотрядами подготовили небывалую по масштабам катастрофу. На территории голодающих районов, по официальным данным, проживало 26–27 миллионов человек. Картину ужаса и смерти описывает патриарх Тихон в своем послании «К народам мира и православному человеку» (лето 1921 г.):
