– Ты не нравишься мне, – она печально, но уверенно произнесла несколько слов.
– Над этим стоит немного поработать, я не пойду по пути насилия, в этом случае, – он пристально продолжал смотреть , поменял позу, засунув руки в карманы. – Ты сама приползешь и сама попросишь, чтобы я покормил тебя с рук.
Снова подошел к ней, приподнял лицо, поддев подбородок пальцем.
– Интересно, сколько вечеров ты продержишься? – он даже нагнул голову набок. – Три, пять? Если сейчас, в первый, ты сидишь с мокрыми трусиками и дрожащими влажными ладошками? Ведь самое интересное во всей этой истории – это чтобы ты сама принесла мне в дар свободу, которой так дорожишь, пустоту своей жизни за которую цепляешься, словно это что-то очень ценное. Я очень хочу, желаю, – он взмахнул рукой как волшебник, – Чтоб ты отказалась от нее ради меня, но это не может случиться, пока ты не поймешь, что можешь получить взамен, когда проведу тебя через все, вот тогда отпущу и к тебе придет понимание, яркое понимание реальности.
Сондрин резко отвернулась и хотела уйти, но он поймал ее за запястья, она стояла к нему спиной.
– Нет Сондрин, нет, так просто уходить нельзя, ведь мы так и не поужинали. – он провел пальцем по щеке. – Я хочу, чтобы ты выпила немного вина, несколько глотков. Да? – он провел губами по виску и поцеловал долгим поцелуем.
В этот момент ее словно током пронзило. Закрыла глаза и услышала, как внутри все словно завопило. Тело, оно, словно шоколад, таяло под его руками, губами, она плавилась, текла. Как же так… Отчего так устроена душа? Почему мы за одну секунду проходим путь от ангела, ждущего, когда откроются райские врата, и уверенно в своей правоте, дерущегося с распростертыми крыльями за свое внутреннее гордое свободное парение над облаками, до блудливого демона, боящегося лишь одного – не допить чашу позорного наслаждения до дна, упустить из нее хотя бы каплю… И ведь самое страшное и поразительное, что нет границы между этими состояниями нет, и мы переходим от одного к другому так же легко и буднично, как из гостиной в столовую. Вот она только что отвергала его, уверенная в себе, и стоило его рукам, его губам приблизиться и просто врезаться в ее личное пространство, он разрушил все в одно мгновение. Звуки измельчились и растворились в прерывистом рваном дыхании, картинка смазалась и смешала все вокруг в разноцветные пятна. Нет никого и ничего, только она и он. Жертва и Охотник.
– Да, вина… – все что угодно, только отойти от него, избавиться от этого чувства, которое окутывает ее и разъедает изнутри.
