– Видит Бог, я не хотел ничего плохого… – снова повернулся к ней и смотрел с сожалением на девушку, съежившуюся в кресле.
– Неужели ты опустишься до того что будешь меня…
– Нет, – он оборвал ее. – Я даже пальцем тебя не трону, не прикоснусь к твоему телу, по крайней мере, сейчас. А вот побеседовать мы сможем , – снова сложил ладошки у подбородка.
– То, что ты провинциальная глупышка, это было ясно давно и практически сразу, но это и было решающим фактором, я всегда ценил настоящие эмоции на грани фола, только они могут разжечь меня, видишь ли, я очень четко вижу ложь и все те, которых ты видела у Альфреда на вечеринке, и, наверное же, неоднократно видела в своем универе, они испорчены, мне с ними противно находиться рядом, а ты… В тебе другая проблема, – он помолчал глядя на нее. – Ты не хочешь признавать другую себя, надеюсь, ты уж все поняла.
Сондрин больно ранили его слова, она почувствовала, как внутри все всколыхнулось. – Поняла, что меня в тебе привлекло? Ну? Сама скажешь или мне это озвучить?
– Не надо… – прошептала это и не узнала свой голос.
Правда убивала ее. Так долго общество вбивало, что это гадко и мерзко, она не могла признать это, и тем более признаться в этом кому-то, побледнела и руки задрожали.
– Не надо? – он улыбнулся. – Значит уже все сама поняла, ну почему же? Почему не надо, ты не хочешь признаться себе в том, что получаешь удовольствие от того…
Встала и отвернулась , он подошел к ней и продолжил:
– От того, что тебя опускают.
Она резко повернулась к нему и, размахнувшись, ударила его по щеке. Молодой человек повернулся.
– Не каждому приятно это слышать, вот так, прямо в глаза, да… ты кайфуешь, когда тебя унижают.
Она снова ударила его по щеке , он немного зажмурился и продолжил:
– Тебя возбуждает, когда сильный ставит тебя на колени и ты при этом течешь, но этого мало, – вновь ударила , при этом оцарапав щеку кольцом.
– Тебя нужно постоянно ломать, это самый большой кайф, да, Сондрин?
Слезы текли по щекам, сердце стучало в ушах, заглушая все остальные звуки, она вновь размахнулась, но он, поймав ее руку, сильно вывернул и сзади уже хрипел в ухо:
– Я все это дам, ты никогда в своем мире не найдешь того, кто сможет тебя хотя бы понять, не то что сломать, а затем вновь поднять очень, очень высоко, только для того, чтобы сломать еще тысячу раз, только каждый новый раз это новая жизнь, новые эмоции, новый сценарий. Глупенькая, тогда, у твоего дома, я предлагал то, за чем ты приехала сегодня и я сказал, что назад возврата не будет.
