Несколько минут спустя мне приходят сообщить, что гвардейский Волынский полк взбунтовался сегодня ночью, убил своих офицеров и обходил город, призывая народ к революции, пытаясь увлечь оставшиеся верными войска. В десять часов сильная перестрелка и зарево пожара приблизительно на Литейном проспекте, который находится в двух шагах от посольства. Затем тишина.
Треск пулемета
В сопровождении моего военного атташе, подполковника Лаверна, я отправляюсь смотреть, что происходит. Испуганные обыватели бегут по всем улицам. На углу Литейного невообразимый беспорядок. Солдаты вперемежку с народом строят баррикаду. Пламя вырывается из здания Окружного суда. С треском валятся двери Арсенала. Вдруг треск пулемета прорезывает воздух: это регулярные войска только что заняли позицию со стороны Невского проспекта. Повстанцы отвечают. Под градом пуль я возвращаюсь в посольство…
Мрачные известия приходят одно за другим. Окружной суд представляет из себя лишь огромный костер. Арсенал на Литейном, дом Министерства иностранных дел, дом военного губернатора, дом министра двора, здание слишком знаменитой охранки, около двадцати полицейских участков объяты пламенем, тюрьмы открыты и все арестованные освобождены, Петропавловская крепость осаждена, овладели Зимним дворцом, бой идет во всем городе…
Временное правительство
Около пяти часов один высокопоставленный сановник К. сообщает мне, что комитет Думы старается образовать Временное правительство, но что председатель Думы Родзянко, Гучков, Шульгин и Маклаков совершенно огорошены анархическими действиями армии.
– Не так, – добавляет мой информатор, – представляли они себе Революцию, они надеялись руководить ею, сдержать армию. Теперь войска не признают никаких начальников, распространяют террор по всему городу…
Немного спустя старый Потемкинский дворец послужил рамой другой, не менее грустной картины. Группа офицеров и солдат, присланных гарнизоном Царского села, пришла заявить о своем переходе на сторону революции. Во главе шли казаки свиты, великолепные всадники, надменный и привилегированный отбор императорской гвардии. Затем прошел полк Его Величества, Священный легион, формируемый путем отбора из всех гвардейских частей и специально назначенный для охраны особ царя и царицы. Шествие замыкалось императорской дворцовой полицией: отборные телохранители, приставленные к внутренней охране императорских резиденций и принимающие участие в повседневной жизни, в интимной и семейной жизни их властелинов. И все, офицеры и солдаты, заявляли о своей преданности новой власти, которой они даже названия не знают, как будто они торопились устремиться к новому рабству…
