Пульс тоже подскочил, и стало немного не хватать воздуха.
Сората совсем не так представлял себе культурный фестиваль в компании девушки, потому просто веселиться не получалось.
А всё из-за огромной кошки, которая следовала по пятам.
— За что мне это животное...
— Сората сам меня попросил.
— Как будто было из чего выбирать!
Он понимал, что уже поздно жаловаться. Понимал, но разве боги не могли позволить ему нормально провести фестиваль с девушкой?
Он чувствовал себя её хозяином.
— Сората, я устала.
— А чего ты хотела, переоделась бы!
Усадив Масиро на бревенчатую скамейку возле сквера, Сората уселся рядом и передал девушке купленные тайяки.
— Осторожно, горячие.
Масиро молча откусила булке голову, и зрелище получилось забавным, учитывая костюм кошки. Сората обессиленно улыбнулся и запихал в рот свою порцию.
Ноги обдул прохладный ветер. Шёл ноябрь, и первое дыхание зимы живо напомнило о том, что совсем недавно их жарило лето.
Люди, которые проходили перед ними, раздражали своей болтовнёй, а кто-то даже умудрялся играть на трубе, подзывая прохожих к торговцам. Дул парень хорошо, как если бы это был его основной музыкальный инструмент.
Едва исполнение завершилось, вокруг раздались аплодисменты, а когда стихли и они, остались только звуки толкотни.
Сората наконец добрался до хвоста своей тайяки, прочувствовал её вкус и неспешно проглотил. Масиро ещё ела. Еле-еле двигая своим маленьким ротиком...
— Слушай, Сиина... ты тогда… что сказала, когда мы проводили Риту? — не видя лица Масиро и смотря прямо перед собой, поинтересовался Сората.
Теперь-то он смог нормально спросить.
Однако ответа не последовало.
Сората осторожно, словно идя по тонкому льду, повернулся к Масиро.
И тут её лицо почему-то оказалось прямо у него перед носом — чуть ли не в десяти сантиметрах. Более того, оно становилось ближе. Само собой, взгляд парня сосредоточился на девичьих губах, и он рефлекторно зажмурился.
И тут Масиро лизнула край его губы.
Мышцы на спине дёрнулись, и Сората повалился со скамьи.
— Ч-ч-что ты творишь?!
— У тебя бобовая паста.
— Я чуть коньки не отбросил!
— Я бы надела их тебе обратно.
— И как же?!
— Силой рук.
— Не переоценивай свои тощие ручки! И вообще, если у меня там бобовая паста, взяла бы и сказала, я бы сам убрал! И даже если решила убрать, руки тебе на что?! Руки!
— Кошачьими лапками нельзя.
— Кто тебя надоумил?!
— Мои руки заняты тайяки.
Она выставила перед собой тайяки, которое держала обеими руками как нечто бесценное.
