Ранний вечер. В «Короне» почти пусто. Адам подпирает барную стойку. Он машет ей рукой.
– Лу, рад вас видеть! – Он целует ее в щеки.
От него пахнет лосьоном после бритья. Запах Лу не по вкусу, но нельзя же, чтобы все нравилось. Лу осторожно разглядывает его внешность. У него круглое лицо, думает она, что-то в нем есть от гнома… На самом деле он вообще довольно круглый, с заметным животом и… хмм… не слишком высокий. Наверное, с нее ростом, то есть метр шестьдесят семь, максимум метр семьдесят, но не выше. Маловато. Зато у него красивые волосы. Насыщенный каштановый цвет, густые и пышные, неплохо для мужчины… скольких лет? Лу думает, что ему лет сорок. И у него хорошая кожа: без морщин, так и пышет здоровьем. Так и должно быть, он же доктор. Хотя одно с другим не всегда связано.
– Рада видеть вас, Адам.
Интересно, он оценивает ее в том же ключе?
Он делает шаг назад и улыбается. Лу видит, как от улыбки вокруг глаз разбегаются лучики морщинок: глаза у него темно-карие, словно ягоды. Выражение лица, кажется, говорит «мы тут заодно». На нем желтовато-зеленый пиджак и вельветовые брюки, а рубашка расстегнута на груди. Стиль одежды напоминает учителя географии. Лу практически может уже представить его в окружении детей.
– Можно я куплю вам выпить?
Его стакан почти пуст. Может, он ведет не столь безупречный образ жизни.
– Я бы выпил еще горького пива. Адский выдался денек. Но лучше не надо. Я же за рулем. Вполне сойдет пачка чипсов с солью и уксусом.
Лу жестом подзывает бармена и заказывает себе содовую с лаймом. Она готова поклясться, что ощущает, как Адам мысленно составляет ее профиль.
– Ваше здоровье! – говорит он. – Немного странно, да? Как свидание, но только не свидание.
– Моей маме бы понравилось, – отвечает Лу. Они в старомодном пабе со всеми атрибутами: стулья, обтянутые коричневой кожей, потертые дубовые столы, темно-красные ковры, разливное пиво, местные играют в дартс, и пара – мужчина и женщина – наслаждаются напитками перед ужином, совсем как ее родители когда-то. Лу с легкостью может представить, как мать убедит себя, что они с Адамом «подходящая пара».
Адам смеется:
– Господи, и ваша мать тоже!
Лу кивает:
– Именно. София говорила, что моя мать словно бы застряла в пятидесятых. – Лу судорожно сглатывает. При упоминании имени Софии ей все еще больно. Не стоит говорить о ней.
– София, ах да… Надеюсь, вы не станете возражать, если я спрошу, но если мы продвинемся в этом вопросе, то я хотел бы знать. Какую роль играет во всем этом София?
