– Они решат, что это потому, что мы без ума друг от друга и не можем друг к другу не прикасаться, – пояснил он тогда насмешливо.
Только это не помешало ей сразу же разгадать истинную причину. Раз их не станут беспокоить, ему не придется скрывать свою холодную враждебность. На людях он будет строить из себя само очарование, но стоит им только остаться наедине…
Прикусив губу, она пыталась не обращать внимания на струи воды в ванной за стеной, чтобы не представлять под ними обнаженного Данте. Но как же это было непросто…
Они прилетели сюда на вертолете всего полчаса назад, и от вида поместья Дишонов у нее сразу же захватило дух. Разумеется, она и сама выросла в большом доме, но старом и потрепанном, здесь же все так и дышало богатством. Да и вообще белый мрамор поместья на Лонг-Айленде был столь чист и нетронут, что она с трудом верила, что в нем действительно кто-то живет.
Встретила их экономка Альма, сказав, что дед Данте прилег отдохнуть, но будет рад встрече.
– И разумеется, здесь ваша сестра, – добавила она.
– Талья?
– Да. Она пошла рисовать наброски. – Альма тепло улыбнулась Иве. – Вы познакомитесь с мисс Натальей за ужином.
Ива кивнула, старательно пытаясь сделать вид, что недавно обручилась, а не просто получила бриллиантовое кольцо от мужчины, преподнесшего его с таким видом, словно отдавал ей ненужную безделушку из рождественской хлопушки.
– Что это? – спросила она, когда он бросил ей на колени бархатную коробочку.
– Главная деталь маскарадного костюма, – усмехнулся он, когда вертолет завис над посадочной площадкой у поместья Дишонов. – Блестящая побрякушка, что является средоточием успешной женщины, ясно дающей понять, что она сумели заарканить себе мужчину.
– Столько цинизма.
– По-твоему, правда – это цинизм? Или будешь отрицать, что женщины относятся к погоне за бриллиантовым кольцом как к какому-то новому виду спорта?
Ива вдруг с ужасом поняла, что не может оспорить это утверждение. Ведь ее собственные сестры, так же как и большинство коллег, сходили с ума по бриллиантам, тогда как сама она видела в них всего лишь холодные бесчувственные камни. Она задумчиво взглянула на огромный бриллиант на собственном пальце, как раз в ту секунду, что Данте вышел из ванной.
С замершим сердцем она подняла глаза, почти рассчитывая увидеть, что на нем нет ничего, кроме обернутого вокруг бедер полотенца, так что, наверное, ей стоило бы радоваться, что он не поленился одеться прямо в ванной. Но почему-то испытала лишь разочарование. Неужели она всерьез рассчитывала полюбоваться великолепием оливкового тела? Но к чему лишний раз себя мучить, мечтая о том, чего все равно не получит?
